Экономическая политика России. Турбулентное десятилетие 2008–2018

Дата публикации

Четверг, 25.06.2020

Авторы

Авторский коллектив

Серия

Монографии ИЭП

Аннотация

Предлагаемая вниманию читателя книга – четвертая из  серии фундаментальных монографий, выпускаемых Институтом экономической политики им. Е.Т. Гайдара, в которых анализируется весь почти 30-летний период посткоммунистического развития экономики России. Предыдущие три тома, объединенные общим названием «Экономика переходного периода», были подготовлены под руководством и при непосредственном участии Е.Т. Гайдара и изданы в 1998, 2003 и 2008 гг.

В данной книге рассматривается этап, который можно охарактеризовать двумя ключевыми понятиями – глобальный кризис и экономическое торможение. Эти обстоятельства обусловили выбор названия настоящей монографии, определяющего исследуемый период как «Турбулентное десятилетие, 2008–2018». В книге анализируются основные проблемы экономики и принципиально важные вопросы экономической политики 2008–2018 гг., достижения, адаптационные механизмы, а также проблемы и риски этих лет. Книга предназначена для специалистов в области экономической политики, преподавателей, аспирантов и студентов экономических вузов.

Содержание

Предисловие  9

ЧАСТЬ I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ РОСТА И ИНСТИТУТЫ

Глава 1. Глобальный кризис и мировые вызовы  25

1.1. Глобальный кризис: общее и особенное 25

1.2. Технологические вызовы и проблемы государственного регулирования   29

1.3. Институциональные и структурные реформы 31

1.4. Модернизация социального государства  34

1.5. Макроэкономические проблемы  36

1.6. Глобальный кризис и повестка экономической науки  37

1.7. Уроки глобального кризиса   38

1.8. Экономический рост и его перспективы  49

Глава 2. Россия в турбулентное десятилетие 57

2.1. Этапы кризиса и антикризисная политика 58

2.2. Проблемы экономического роста и механизм торможения 64

2.3. Государство в поисках политики роста: долгосрочные задачи и национальные приоритеты  69

2.4. Управленческая макромодель в условиях проектного управления  73

2.5. Экономическая политика в условиях нестабильности и санкций 77

Глава 3. Экономический рост в XXI веке: первый цикл завершен  88

3.1. Основные принципы декомпозиции динамики ВВП Российской Федерации  89

3.2. Структурная компонента  92

3.3. Внешнеторговая компонента  97

3.4. Конъюнктурная компонента  103

Глава 4. Государственный сектор и приватизационная политика 107

4.1. Государственный сектор и приватизация: вводные замечания  107

4.2. Российская приватизация: краткий исторический экскурс и современные дилеммы  113

4.3. Масштабы государственного сектора  120

4.4. Эффективность государственного сектора: некоторые оценки  129

4.5. Приватизационная политика в условиях санкций 140

Глава 5. Эволюция государственного управления  154

5.1. Повестка реформ и тренды развития государственного управления в России  157 

5.2. Оценка результатов реформ государственного управления 163

5.3. Перспективы эволюции российского государственного управления  172

Глава 6. Санкции и их последствия  176

6.1. Текущая санкционная ситуация 177

6.2. Последствия санкций 186

ЧАСТЬ II. ДЕНЕЖНО-КРЕДИТНАЯ И БЮДЖЕТНАЯ ПОЛИТИКА

Глава 7. Денежно-кредитная политика: стабилизация инфляции  199

7.1. Глобальный кризис 2008–2009 гг.  199

7.2. Денежно-кредитная политика после кризиса 2008–2009 гг.  203

7.3. Валютный кризис 2014—начала 2015 г.   207

7.4. Политика Банка России после валютного кризиса   211

7.5. Инфляционное таргетирование: итоги первых четырех лет и новые вызовы  214

Глава 8. Налогово-бюджетная политика в условиях внешних и внутренних вызовов   218

8.1. Характеристика бюджетов бюджетной системы Российской Федерации 220

8.2. Поступления основных налогов в бюджетную систему России 224

8.3. Динамика и структура расходов расширенного правительства 232

8.4. Анализ сбалансированности бюджетной системы  Российской Федерации  241

Глава 9. Основные направления развития отношений между федеральным центром и регионами 246

9.1. Доходы и расходы консолидированных бюджетов регионов 247

9.2. Влияние мер антикризисной политики на межбюджетные отношения  253

9.3. Развитие федеративных отношений и изменения в системе разграничения полномочий   258

9.4. Трансформация системы межбюджетных трансфертов 262

Глава 10. Особенности реформирования налогообложения в нефтяной и нефтеперерабатывающей отраслях   271

10.1. О ресурсной ренте   271

10.2. Распределение нефтяной ценовой субсидии в российской экономике  273

10.3. Основные направления налогообложения нефтяной отрасли в 2008–2017 гг.: половинчатые преобразования и заморозка реформы в кризисные годы   276

10.4. Параметры «завершающего» налогового маневра 2018 г.  280

10.5. Ценовые ограничения на внутреннем рынке и отсутствие снижения акцизов—риски для достижения целей налогового маневра  282

10.6. О выборе оптимальной траектории дальнейших преобразований   286

ЧАСТЬ III. ФИНАНСОВЫЕ РЫНКИ И ФИНАНСОВЫЕ ИНСТИТУТЫ


Глава 11. Российский финансовый рынок: уроки прошедшего десятилетия   295

11.1. Финансовый рынок и экономика  295

11.2. Рынок акций  304

11.3. Рынок облигаций  311

11.4. Негосударственные пенсионные фонды 322

11.5. Главный урок прошедшего десятилетия  334

Глава 12. Российская банковская система: от роста к стагнации 340

12.1. Динамика ключевых показателей банковской системы  Российской Федерации 340

12.2. Институциональная структура банковской системы  343

12.3. Банковский кризис 2008–2009 гг.  348

12.4. Оздоровление банковской системы  352

12.5. Кризис банковской системы 2015–2016 гг.  353

Глава 13. Поворот домохозяйств к финансовому рынку — реакция на макроэкономическую стабилизацию  357

13.1. Проблема привлечения домохозяйств на финансовый рынок   357

13.2. Меры экономической политики по стимулированию инвестиций домохозяйств на финансовом рынке России  358

13.3. Результаты экономической политики в области стимулирования инвестиций домохозяйств  361

13.4. Перспективы дальнейшего роста значимости инвестиций домохозяйств  366

ЧАСТЬ IV. РЕАЛЬНЫЙ СЕКТОР


Глава 14. Динамика промышленного производства: три этапа развития  373

14.1. Финансово-экономический кризис 2008–2009 гг.  376

14.2. 2010–2013 гг.: восстановление после кризиса и ожидание его «второй волны»  378

14.3. Российский валютный кризис 2014–2015 гг.: два полюса российской промышленности  381

14.4. Околонулевые темпы прироста 2016–2018 гг.  382

Глава 15. Нефтяной сектор и экономическая политика: контекст и перспективы  387

15.1. Мировые цены на нефть. Россия и ОПЕК  387

15.2. Добыча и переработка  390

15.3. Экспорт и внутренний рынок  395

15.4. Налоговая политика  397

15.5. Перспективы российского нефтяного сектора  405

Глава 16. Развитие сельского хозяйства: от крупного импортера до экспортера  407

16.1. Изменение роли сельского хозяйства в экономике России  408

16.2. Условия и факторы развития сельского хозяйства  409

16.3. Динамика сельхозпроизводства и лидеры роста  424

16.4. Сельхозпроизводители: организационная структура и структура собственности 426

16.5. Из импортера в экспортеры  432

Глава 17. Российская промышленность: кризис, стагнация, адаптация 433

17.1. Кризис 2008–2009 гг.  433

17.2. Стагнация 2012–2016 гг. и попытки выхода из нее  436

17.3. Оценка предприятиями неопределенности экономической ситуации  442

17.4. Проблемы импортозависимости и импортозамещения в 2014–2018 гг.  446

Глава 18. Региональная и пространственная политика: особенности эволюции 459

18.1. Этапы развития региональной политики   460

18.2. Межрегиональная дифференциация  466

18.3. Инструменты региональной и пространственной политики: проблемы эффективности  467

18.4. Транспортный комплекс и пространственная связность: инфраструктурные ограничения сохраняются  474

18.5. Перспективы регионального и пространственного развития  481

ЧАСТЬ V. ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИЕ СВЯЗИ

Глава 19. Внешняя торговля России в условиях мировой турбулентности  485

19.1. Хроника главных событий  485

19.2. Основные тенденции развития внешней торговли России в 2008–2018 гг.   496 19.3. Эволюция географической структуры внешней торговли России   515

19.4. Затраты на импорт и участие в глобальных цепочках добавленной стоимости  520

Глава 20. Эволюция таможенного администрирования: законодательство, технологии, процедуры   527

20.1. Таможенное администрирование в России в условиях Таможенного союза 527

20.2. Влияние правил ВТО на процессы таможенного администрирования в России  531

20.3. Таможенное администрирование в России в 2008–2018 гг. 533

Глава 21. Валютное регулирование в России: либерализация и ограничения  543

21.1. Этапы формирования валютного регулирования 543

21.2. Валютные ограничения и их последствия  549

21.3. Либерализация валютного регулирования 552

Глава 22. Россия в «Группе двадцати» и БРИКС 555

22.1. Преодоление последствий кризиса и выход на траекторию устойчивого роста 556

22.2. Координация макроэкономической политики и структурные реформы  557

22.3. Финансовое регулирование  559

22.4. Реформа международных финансовых институтов  561

22.5. Торговля 563

22.6. Международное налогообложение 566

22.7. Занятость  567

22.8. Инфраструктура 569

22.9. Энергетика и климат  572

22.10. Цифровая экономика 574

ЧАСТЬ VI. СОЦИАЛЬНАЯ СФЕРА И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ

Глава 23. Образование: внедрение новых моделей   581

23.1. Переход на уровневую систему высшего образования  583

23.2. Единый государственный экзамен  585

23.3. Введение Основного государственного экзамена 587

23.4. Институциональные реформы в школе и их влияние на изменение образовательных траекторий выпускников 9-го класса  589

23.5. Нормативное подушевое финансирование в высшем образовании 595

23.6. Мониторинг эффективности вузов и реструктуризация сети высших учебных заведений 597

23.7. ФГОСы и аккредитация образовательных организаций   600

Глава 24. Трансформация российского здравоохранения и задачи на следующее десятилетие  603

24.1. Институциональные преобразования, реформа системы ОМС  604

24.2. Переход на новые способы оплаты медицинской помощи в стационаре  610

24.3. Совершенствование системы лекарственного обеспечения  615

24.4. Задачи на новое десятилетие 619

Глава 25. Наука и научно-технологическая политика: стремление к лидерству   623

25.1. Основные тенденции в развитии научной сферы в 2008–2018 гг.   623

25.2. Ключевые стратегические документы десятилетия  626

25.3. Укрепление вузовской науки 628

25.4. Реформа академического сектора науки 630

25.5. Влияние санкций  633

25.6. Научная эмиграция и меры по взаимодействию с научной диаспорой 634

25.7. Коммерциализация результатов исследований и разработок  636

Глава 26. Демографическая политика России: активное десятилетие 641

26.1. Основные демографические процессы 2008–2018 гг.  641

26.2. Повышение рождаемости как приоритет  643

26.3. Эффект материнского капитала  645

26.4. Рождаемость «взрослеет»  649

26.5. Снижение уровня смертности  650

Глава 27. Рынок труда: российская специфика и институциональная стагнация  658

27.1. Специфика российского рынка труда  658

27.2. Государственная политика на рынке труда во время кризиса 2009 г. 660 27.3. Рост минимального размера оплаты труда  662

27.4. Заработные платы в бюджетном секторе и майские указы 2012 г. 664

27.5. Меры государственной политики в области рынка труда последних лет: регулирование деятельности самозанятых и повышение пенсионного возраста 667

Глава 28. Пенсионная система: противоречивые поиски оптимальной формулы   670

28.1. Ситуация к 2008 г. 670

28.2. 2008–2010 гг.: «асимметричный» ответ на финансовый кризис  675

28.3. 2013–2015 гг.: правильные шаги с неоднозначными результатами  677

28.4. 2016–2017 гг.: работающие пенсионеры  687

28.5. 2018 г.: повышение пенсионного возраста  688

28.6. Десятилетние итоги и десятилетние перспективы  691

Глава 29. Доходы, бедность и социальная поддержка в кризисной и посткризисной динамике  695

29.1. Государственная политика социальной поддержки в период двух кризисов   695

29.2. Структура денежных доходов по источникам поступления и направлениям использования  700

29.3. Изменение уровня бедности  701

29.4. Динамика уровня неравенства  704

Глава 30. Социальная структура и социальное самочувствие населения России   706

30.1. Средний класс—источник устойчивого экономического роста  706

30.2. Социальное самочувствие российского населения  713

Глава 31. Развитие регионов: различия и поляризация  720

31.1. Экономическое развитие  720

31.2. Социальное развитие  722

31.3. Бюджеты регионов   727

Заключение. Целевая модель развития в эпоху перемен  732

Примечания
УДК 338.2(470+571)(0 66)» 20 08/2018 »
ББК 65.9(2РОС)-18Я46
Э40

Экономическая политика России. Турбулентное десятилетие 2008–2018.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2020. — 760 с.

ISBN 978-5-85006-204-0

Редакционная коллегия: В.С.Гуревич, А.В.Колесников, А.Л.Кудрин, В.А.Мау, А.Д.Радыгин, С.Г.Синельников-Мурылев

Перейти к другим выпускам →

Кризис «мировой фабрики»: зачем китайские власти рушат собственных гигантов

Так получилось, что на рубеже десятых и 20-х годов XXI века многие серьезные экономические потрясения в глобальном масштабе оказались так или иначе связаны с Китаем. К настоящему времени значение «мировой фабрики» настолько возросло, что происходящие в КНР события попросту не могут не оказывать влияния на все остальные страны. Изрядно потрепавшая инвесторам и спекулянтам нервы торговая война между США и Китаем стала лишь прологом для последовавшей волны мирового «коронавирусного» экономического спада.

При этом следующим потенциально «взрывоопасным» для мировой экономики сюжетом остается приписывание международным сообществом Китаю причастности к возможному искусственному происхождению COVID-19. Так, предыдущий президент США Дональд Трамп уже выступал с требованием репарации по этому поводу в размере не менее $10 трлн. Хотя сейчас этот сюжет и сдерживается, но вполне можно допустить, что он начнет активно «раскручиваться» несколько позднее. И конечно, финансовые рынки не смогут не отреагировать на подобное. Как? Пока можно только предполагать.

Сотрудник завода технологической компании Everwin в провинции Гуандун, Китай

© EPA-EFE/ EPA-EFE/ALEKSANDAR PLAVEVSKI

Еще одной тревожной для фондовых рынков темой стала явная тенденция к ужесточению регулирования деятельности высокотехнологичных компаний в Китае. Особенно ярко этот тренд проявляется в отношении представителей «новой экономики», к которым, несомненно, относятся все интернет-бизнесы.

Чего стоит хотя бы штраф в размере $1 млрд за нарушение антимонопольных правил в отношении сервиса доставки еды Meituan. Ранее по подобным основаниям был также оштрафован на $2,8 млрд такой планетарный гигант, как Alibaba. Целый сектор акций китайских компаний, работающих в сфере видеоигр и электронных развлечений, обвалился на фоне недвусмысленной угрозы санкций со стороны правительства за нарушение новых правил в указанной сфере.

Показательным случаем стали и неожиданные проблемы китайского агрегатора такси Didi с кибербезопасностью. Они начались почти сразу после размещения его депозитарных расписок на Нью-Йоркской фондовой бирже. Сначала поползли слухи о возможном делистинге. Позднее в СМИ появилась информация  о том, что правительство КНР и вовсе может взять этот бизнес под контроль и назначить новое руководство.

Обнажая зависимость от поставок

Очередной серьезный глобальный кризис вновь обострил проблему поиска новых моделей экономического роста для целого ряда стран, к которым относится и Китай. Неожиданная пандемия указала на то, что отдельные государства не могут полостью полагаться на импорт жизненно значимых товаров из других стран.

Напомним, что весной 2020 года Чехия конфисковала партию медицинских масок и респираторов, следовавшую из Китая в Италию. Примерно в то же время США «изъяли» в Бангкоке партию защитных масок, предназначавшихся для Германии. Подобные факты «современного пиратства» указывают на то, что даже страны, относящиеся к разряду мировых экономических лидеров, находятся в критической зависимости от поставок широкого спектра товаров из Азиатского региона. Очевидно, что это недопустимо для суверенных государств со стратегической точки зрения. Поэтому ситуация начала меняться, и эта тенденция растянется на годы.

На эту тему

Глобальная вспышка коронавируса со всеми попутными экономическими потрясениями очень явно указала на то, что, казалось бы, объективный процесс глобализации дает серьезный сбой. Неожиданно выяснилось, что неизвестный ранее вирус способен довольно просто парализовать работу торговых и промышленных предприятий по всему миру, а также «поставить на паузу» движение грузов между континентами и даже соседними странами. Например, автомобильная промышленность до сих пор испытывает серьезные проблемы с поставками электронных компонентов. Из-за этого крупные автосборочные производства частично простаивают в условиях высокого спроса на конечную продукцию.

Иными словами, наиболее распространенная в мире логистическая концепция поставки «точно в срок» оказалась неприменима к текущим условиям. Причем описанная проблема также связана с перебоями работы заводов по производству электронных чипов в Китае и в соседних странах.    

Потеря звания «мировой фабрики»

Рискну предположить, что устоявшаяся за два-три минувших десятилетия роль КНР как мировой фабрики подспудно переживает весьма серьезный кризис. Формальное начало этому процессу было положено еще в начале 2018 года, когда президент США Дональд Трамп развязал торговую войну с Китаем. Вместе с тем Поднебесная уже переросла свою былую роль дешевой производственной площадки. Теперь на эту позицию уже лучше подходят более бедные государства Юго-Восточной Азии.

Если раньше ключевым фактором формирования высокой добавленной стоимости при производстве в КНР в течение четырех минувших десятилетий выступала низкая ценность рабочей силы, то за последние годы с этой точки зрения привлекательнее стали такие соседние страны, как Камбоджа, Лаос или Мьянма. Более того, даже китайские компании стремятся переносить производства на их территорию.

Рабочие на швейном заводе в Мьянме, 28 мая 2020 года

© AP Photo/Thein Zaw

В этом плане современный Китай вполне логично повторяет экономический опыт такой обеспеченной и промышленно развитой страны, как Япония. Но качество и имидж китайских товаров в целом все еще недотягивают до премиальной японской продукции.

Добавим, что стремительное развитие информационных технологий и робототехники вообще способно свести на нет фактор дешевой рабочей силы как преимущества при выборе страны для размещения производства.

Зеленая повестка

На эту тему

Другим существенным преимуществом производства в Китае в былое время выступало пренебрежение этой страны экологическими нормами. Но в настоящее время зеленая повестка принимает наднациональный характер. По этой причине Китай планирует достичь углеродной нейтральности к 2060 году и уже сейчас является крупнейшим в мире инвестором в производство энергии из возобновляемых источников. Таким образом, новый «экологический довесок» к экономике КНР объективно понижает ее конкурентоспособность. Сокращение доли угольной генерации электроэнергии будет неизбежно оборачиваться ростом себестоимости производства. Впрочем, это относится не только к Китаю.

Кроме того, Поднебесная для поддержания текущих объемов производства вынуждена импортировать углеводороды, промышленные металлы и многие другие виды сырья по мировым ценам. Этот фактор также вносит свой вклад в ситуацию, при которой производимая в КНР продукция уже не настолько дешева, но при этом все еще недостаточно хороша.

Новые модели экономического роста

Очевидно, что «мировая фабрика» продолжает работать по инерции, которой должно хватить еще на много лет. Но стратегический взгляд на эту ситуацию все же требует нахождения новой модели экономического роста (читай — новых факторов формирования высокой добавленной стоимости в стране). Очевидно, что это не экспорт ресурсов и не превращение в эмитента мировой резервной валюты. У Китая, скорее всего, не получится стать мировым лидером в сфере разработки программного обеспечения, биотехнологий или в индустрии развлечений. Пока что указанный вопрос остается открытым.

Стенд строительных проектов Китая в рамках форума «Один пояс один путь», 27 апреля 2019 года

© AP Photo/Andy Wong

Наиболее логичным и лежащим на поверхности решением представляется мне усиление экономической экспансии КНР в менее развитые страны Азии и Африки, а также в Россию. Эта стратегия уже реализуется в рамках китайской инициативы «Один пояс и один путь». Она предполагает создание глобальной транспортной и инвестиционной инфраструктуры, которая должна обеспечить Китаю доступ к природным ресурсам и к рынкам, охватывающим более 60% населения планеты. В целом мегапроект можно оценивать как откровенную попытку «глобализации по-китайски». Однако очередной всемирный экономический кризис и пандемия коронавируса объективно отодвигают его развитие на более поздний срок.

На эту тему

Другой реальной возможностью избежать застоя экономики является ее переориентация на внутреннее потребление. Фактически это уже происходит в течение многих лет. Дополнительным стимулом в пользу этой тенденции послужило начало торговой войны с США в 2018 году. По-видимому, именно с этим связано, казалось бы, бессмысленное «закапывание денег» в не очень нужные инфраструктурные проекты. Например, хорошо известно, что в Китае построено более 15 новых городов, которые остаются незаселенными. На их территории уже много лет пустуют около 60 млн новых квартир и домов.

Объективное повышение уровня жизни в КНР также является шагом в указанном направлении. Кроме того, дополнительный внутренний спрос стимулируется за счет доступных кредитов. Конечно, такая страна, как Китай, с ее спецификой не сможет поддерживать рост экономики только лишь за счет внутреннего потребления. Однако это очень хорошее решение для текущего периода экономических и политических неурядиц в мировом масштабе.

В связи с этим стоит напомнить, что КНР — это до сих пор формально социалистическое государство, остающееся под чутким контролем и руководством Коммунистической партии Китая. С идеологической точки зрения бурное развитие частной инициативы в течение четырех предыдущих десятилетий вполне укладывалось в рамки «социализма с китайской спецификой». Но тезис о том, что «Партия руководит всем» никогда не отменялся. Поэтому неудивительно, что к началу нового десятилетия мы наблюдаем появление нового крена во внутренней политике КНР.

Перенимая опыт СССР

В 2021 году в Китае широко отмечался 100-летний юбилей образования КПК. В связи с этим было объявлено, что партия и страна сумели преодолеть проблему абсолютной бедности. В качестве следующей стратегической цели заявлено достижение состояния «общего процветания».

100-летний юбилей образования КПК на площади Тяньаньмэнь в Пекине, 1 июля 2021 года

© AP Photo/Ng Han Guan

На предыдущем этапе развития страны партия позволила «некоторым регионам, некоторым людям обогатиться первыми». Теперь же их миссия заключается в том, чтобы помочь увеличить доходы беднейших слоев населения и способствовать расширению численности китайского среднего класса. В практическом плане это означает, что от богатых компаний и от людей с высокими доходами теперь требуется «сильнее отблагодарить общество» и вкладывать средства в различные инициативы, преследующие достижение состояния «общего процветания».

К этой ситуации вполне применима историческая аналогия с введением и последующим сворачиванием Новой экономической политики (НЭП) в СССР в 1920-е годы. В какой-то момент стало казаться, что государство отказалось от политики построения «военного коммунизма». Однако уже в следующем десятилетии в стране наступили намного более суровые времена.

На эту тему

К слову, Дэн Сяопин, выступивший теоретиком и инициатором экономических реформ в Китае, лично наблюдал период «расцвета нэпа» в СССР. Поэтому не стоит исключать, что Китай способен повторить советский опыт и зайти очень далеко на пути реформ, ведущих от текущего состояния к «общему процветанию». Мы уже стали свидетелями тенденции к ущемлению крупного частного капитала в стране.

Однако начавшиеся реформы в Китае не ограничиваются сугубо экономической плоскостью. Показательное «приземление» основателя Alibaba Джека Ма и ряда других китайских миллиардеров происходит одновременно с лимитированием доступа детей к видеоиграм, усилением контроля за казино в Макао и общим ужесточением регулирования в стране. Напомню, что с начала 2021 года в КНР официально узаконена система социального рейтинга граждан.

Пока что все указанные действия привели к тому, что в мировой десятке компаний — лидеров по капитализации не осталось ни одного китайского предприятия.

тернистое движение от войны к миру — Россия в глобальной политике

Второе десятилетие 2000-х гг.началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые оказали дестабилизирующее воздействие на весь регион. Причём не только на страны, где произошла насильственная смена режимов. Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден. В большинстве стран начались нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с трудно прогнозируемым пока результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других частях арабского мира вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Здесь сплелись в один запутанный узел «легитимные» и «нелегитимные» правительства, многочисленные «народные милиции» и террористические группировки, иностранные контингенты — все эти скрытые и явные инструменты геополитического соперничества «нового типа».

В итоге регион по-прежнему остаётся источником насилия и терроризма, тяжёлых внутригосударственных потрясений, гуманитарных катастроф мирового масштаба и миграционных волн. Цена революций, вызванных ими материальных разрушений и внешних вмешательств, оказалась слишком высокой, и нельзя исключать новых рецидивов.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общую картину болезненного состояния широкого ареала Ближнего Востока, всё же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях, незавершённости и разнонаправленности мировых процессов. Можно без преувеличения сказать, что именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этно-конфессиональных катаклизмов XXI в.

Стратегия «смены режимов» США и их европейских союзников в бывшей Югославии, Ираке, Ливии и, наконец, на Украине стала тем полем, где прошли линии размежевания между Россией и Западом. Образовался разрыв между политикой «свершившихся фактов» и «политической целесообразности», с одной стороны, и ключевыми принципами (национальный суверенитет, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела и неприменение силы вне рамок и процедур, установленных Уставом ООН) того миропорядка, который сложился по итогам Второй мировой войны — с другой. В плоскость острых международных дебатов был поставлен также вопрос о правовых основаниях лишения режимов, неугодных той или иной группе государств, статуса международной законности.

Конфликт в Сирии разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от былого партнёрства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно, но неуклонно сползали к конфронтационной модели времён холодной войны, хотя и со своими новыми чертами. Общепризнанные нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективного «механизма разрешения кризисных ситуаций», к чему призывала Россия, выработано не было. Такой механизм, как предлагал президент России в своём выступлении на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 2014 г., мог бы включать в себя «внятную систему взаимных обязательств и договорённостей» и «чёткие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным»[1].

Затяжной сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьёзным вызовом: способно ли оно стабилизировать взрывоопасные конфликтные очаги совместными усилиями или верх возьмёт силовое соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле конечный исход гражданского противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за региональные рамки. В Москве убеждены: то, каким образом разрешится ситуация в этой стране, может стать в дальнейшем моделью реагирования мирового сообщества на внутренние конфликты в развивающихся государствах.

В годы националистического подъёма Египет называли «головой арабизма», а Сирию — его «сердцем». В этом есть что-то исторически предопределённое, хотя с тех пор многое изменилось. Понятие арабизма потеряло своё прежнее звучание, Египет утратил позиции лидерства, появились новые центры финансового и политического влияния в Персидском заливе, возвысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил на региональном уровне сделала Сирию ареной, где опосредованно и уже в других исторических условиях развернулось столкновение суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана — этих двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире[2]. На конфессиональной почве выросло и такое новое проявление международного терроризма, как средневековое государствостроительство в виде арабского халифата, что придало конфликту многомерный характер. С развёртыванием полномасштабной гражданской войны в центре арабского мира туго переплелись где-то сталкивающиеся, а в чём-то и совпадающие интересы множества вовлечённых сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договорённостей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными. Всё это в конечном счёте предопределяло длительность, кровопролитность и жестокость противоборства.

На территории Сирии в отличие от других конфликтных очагов в Азии и Африке находятся в непосредственной близости воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании) со своими сферами политического притяжения. Причём только Россия и Иран — на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. В воздушном пространстве страны проведены линии раздела. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только таит в себе непредсказуемые риски, но и даёт в руки каждого из этих игроков «на земле» военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него финальный исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, которые ведут собственные «партии» в большой ближневосточной игре, всё чаще не совпадающие с глобальными интересами крупных держав.

Специфика и вместе с тем трудноразрешимость сирийского кризиса состоит ещё и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня и «зоны деэскалации». В международной практике региональных конфликтов институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы. В сирийском урегулировании договорённости о реформах такого рода между непосредственными участниками конфликта при международном содействии должны стать, по сути, условием прекращения военных действий и направления общих усилий против сохраняющейся террористической опасности.

В контексте революционных вызовов современного мирового развития сирийский кровопролитный конфликт стал ещё одним свидетельством того, к каким тяжёлым последствиям для государства и общества может привести недооценка важности проведения назревших политических реформ и допущенные просчёты с выработкой тактики дальнейших шагов после первых проявлений антирежимных настроений.

Режим Асада полагал, что после проведённых экономических реформ Сирия, как «бастион антиамериканизма» на Ближнем Востоке, в отличие от считавшихся прозападными Туниса и Египта, имеет особый иммунитет. Показательно в этом отношении интервью сирийского президента 31 января 2011 г. газете «Wall Street Journal», в котором он заявил, что, несмотря на все трудности, «Сирия остаётся стабильной», и для быстрых перемен «время ещё не пришло»[3]. Зная критическое отношение отца нынешнего президента Сирии Хафеза Асада к горбачёвским реформам и их последствиям вкупе с неудачным опытом демократизации Алжира[4], можно предположить, что этими соображениями в числе многих других объясняются колебания и непоследовательность Башара Асада задолго до начала массовых протестов, принятие им с запозданием ряда важных политических решений.

Кстати, Алжир конца 1980-х – начала 1990-х гг. даёт нам обратный пример. Искусственное форсирование демократических реформ в разделённом обществе также приводит к гражданскому противоборству, которое длилось в Алжире десять лет (1991–2000 гг.) и может начаться вновь.

Текущее положение на карте военного противоборства

Крупным планом восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ[5] и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили вначале мирный характер. Лозунги, выдвинутые оппозицией, не выходили за рамки политических требований расширения прав и свобод, продолжения начатых и ранее обещанных реформ. Критическая масса протестов стала волнообразно распространятся по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве быстро взяли всесильные силовые структуры, требовавшие перейти от уступок к военному подавлению восстания. В апреле–мае против мирных демонстраций были задействованы тяжёлые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации политического режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку. Милитаризация конфликта стремительно нарастала.

Сирийская оппозиция, представленная политической эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношёрстными идеологическими установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не могла представлять угрозу режиму с отлаженным механизмом жёсткой авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был эффектом поразительной синергии, вызванной взрывом стихийных протестов с широким применением современных технологий связи, непропорциональным военным ответом властей, дезертирством из армии в сочетании с массовым вбросом боевиков и вооружений через границы соседних с Сирией государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Лидеры регионального окружения Сирии имели к тому же «старые счёты» с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением военных действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

США и ведущие страны Евросоюза сразу объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и развернули давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное в своей истории решение о приостановке членства Сирии в этой организации. На тот момент цель свержения режима по ливийскому сценарию была объединяющим началом в сформировавшейся антиасадовской коалиции. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнёрами, а также между самими крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привёл к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало сирийскому кризису новые измерения.

Однако первая рефлекторная реакция, как это особенно видно с высоты сегодняшнего дня, стала крупным политическим просчётом, что признаётся сегодня солидными западными экспертами. Соединённым Штатам не удалось создать прочную военно-политическую опору среди арабской части вооружённой оппозиции — «оружие всё время попадало не в те руки» — и отделить «умеренных исламистов» от быстро размножавшихся террористических организаций. Но настойчивые требования об уходе Асада постоянно подстёгивали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в её рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу «джихадисты», связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой»[6], предопределила слабость американской дипломатии, лишило её свободы манёвра. Это делало Вашингтон заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму, которому американцы сами объявили войну. С особой очевидностью это проявилось летом 2014 г., когда военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в ещё более щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска для отражения военного давления изнутри постепенно истощались. Вооружённая оппозиция расширяла зоны своего территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда шёл перелив радикальных исламистов из Ирака, но и в центральных густонаселённых районах. Сирийская армия не была готова к тактике боёв в городских условиях и постепенно переходила к оборонительным действиям, сосредоточив усилия на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Вступление в вооружённые действия отрядов ливанской «Хизбаллы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи со стороны Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинное взаимодействие, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией ещё с середины 1980-х гг., сумел за годы региональных потрясений закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяжённую военную инфраструктуру под своим контролем. Сирийская территория рассматривается иранцами как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и её претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к антииранской тактике экономического и политического давления, региональная стратегия Ирана подвергается самым серьёзным испытаниям. В условиях большого финансового бремени, растущих экономических трудностей и людских потерь в сирийской войне на поверхность всё чаще всплывают признаки внутреннего недовольства[7]. Возникают вопросы, где пределы региональной безопасности Ирана, каково в ней место Сирии как важного звена в более широких рамках стратегической линии в отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких к правящей партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта существенные метаморфозы. Смена акцентов в региональной политике происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к модели жёсткой президентской власти и разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ от налаживания взаимодействия с Россией по Сирии в широких рамках двустороннего сотрудничества — с другой.

Меняющуюся региональную картину во многом определял курд­ский фактор, роль которого во внутренней политике стран «курдского треугольника» (Сирия, Турция, Ирак) всегда была и остаётся значитель­ной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии при­няло решение о свёртывании своего военного присутствия в северо-восточных районах, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооружёнными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, сделавшими ставку на курдов, которые продемонстрировали свою высокую боеспособность в проведении антитеррористических операций против ИГИЛ. В результате сложилась ситуация, когда сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть свои анклавы в Африне и Кобани, сочли этот исторический момент благоприятным для оформления на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на провозглашение независимости. После разрыва перемирия с Курдской рабочей партией и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии — партия Национальный Союз — стали рассматриваться турецким руководством как террористическая организация наравне с ИГИЛ.

Курс на военное вмешательство собственными силами с целью очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от курдских отрядов, создать «буферную зону» безопасности на территории Сирии и подготовить условия для возвращения беженцев стали официальным обоснованием для совместных операций турецких вооружённых сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнёрские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя при этом из заверений турецкого руководства о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также претерпела значительные перемены. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Иран вынашивает планы окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта главные усилия саудовцев стали направляться на создание противовеса Ирану в Сирии путём консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооружённой оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование её политической части сыграли свою роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу военно-политических группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв изнутри законного режима в Сирии, вступала в открытое противоречие с затянувшимся вооружённым вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Война на два фронта становилась всё более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на скорое падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходил также на фоне осложнившихся отношений с Соединёнными Штатами. Несмотря на их общую антииранскую направленность, в Саудовской Аравии усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой администрации Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в получении поддержки в нужный момент, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно, несмотря на разногласия между Саудовской Аравией и Россией по Сирии, шёл процесс выстраивания отношений между ними на базе более широких совместных интересов в региональной и глобальной политике. На этой основе в ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение террористической угрозы, скорейшее начало работы Конституционного Комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России — и это признаётся всеми её оппонентами — внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и различные лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживали наступление боевиков на южном фронте, и приход к власти «зелёного интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад сказал свою известную фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от г. Дераа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

На сегодняшний день сложилась совершенно иная военная реальность. Дамаск вернул контроль над большей частью территории (по различным оценкам 68–70%), вооружённая оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые свои анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути перехода к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий, предвиденных и непредвиденных. Примерно одна треть сирийской территории находится под контролем Турции (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийских демократических сил», получивших специальную подготовку и оснащение от США,в северных и северо-восточных районах вдоль Евфрата. И, наконец, нерешённость проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты джихадистского толка, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хей’ат Тахрир Аш-Шам»[8].

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который был с самого начала интернационализирован, в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три Специальных представителя Генерального Секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути к урегулированию совместными усилиями международного сообщества. Все они не привели к искомому результату, хотя, следует признать, внесли существенный вклад в мировую практику конфликтного урегулирования, дали богатый материал для объективного анализа причин неудач. В плоскость международных дискуссий были поставлены такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли её специальный посланник, каким бы он ни был искусным переговорщиком, соблюдать беспристрастность, если члены Совета Безопасности (СБ ООН), перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, почему он постоянно обвиняется в пристрастности то одной, то другой из сторон, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и, наконец, может ли «жёсткий мандат», каким располагал Верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооружённых столкновений посредническую миссию предприняла ЛАГ, усилия которой не увенчались успехом и были быстро свёрнуты. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, которая находилась под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г.начался отсчёт международного посредничества по линии ООН.После того, как СБ ООН оказался неспособным выработать согласованные решения (линия Запада совместно с арабскими государствами Персидского залива на международную легализацию вмешательства встречала решительное вето со стороны России и Китая), Генеральная Ассамблея поручила Генеральному секретарю назначить своего специального представителя по Сирии. Им стал бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал меры по прекращению военных действий, развёртывание наблюдательной миссии ООН и переход к межсирийским переговорам при международном содействии[9]. Однако этот простой и в теории правильный план не получил солидарной поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийскими сторонами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать свою деятельность в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций с различных сторон и искусственных ограничений на передвижение со стороны сирийских властей. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав на своём посту и шести месяцев.

Вместе с тем, миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе — резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло деловое взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий по Сирии», смогли в то время прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих Специальных представителей Генерального Секретаря — бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стефана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала посредничества по линии ООН политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые меж дународно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каж дого из его этапов (формирование переходного органа с исполнительными полномочиями, разработка проекта новой конституции, проведение свободных выборов под меж дународным контролем). Из всего комплекса причин, предопределивших в конечном счёте тупик переговорного процесса на Женевском треке, наиболее существенными представляются следующие:

• Согласно документам по сирийскому урегулированию, СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и инструмент поддержки Спецпредставителя. При возникновении раскола в его рядах политический капитал международного посредничества девальвировался.
• Обострение российско-американских разногласий в трактовке положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очерёдности шагов. Наибольшие столкновения вызывали такие вопросы, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку предварительным условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой натянутой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.
• Отсутствие поддержки с сирийских сторон, связывающих свои расчёты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия международного посредника по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились всё продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись нараставшим комом гуманитарных проблем.
• Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договорённости о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.
• Разрозненность политической оппозиции, бесконечные внутренние трения и перестановки в её рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой со стороны боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты как отражение соперничества Саудовской Аравии, Катара и Турции.
• Отсутствие достаточного внешнего давления на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии на поле военных действий после российского вмешательства завышенные требования оппозиции склонялись к умеренности, то Дамаск проявлял всё меньше готовности к уступкам и даже ужесточал свои политические позиции.
• Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок, что снижало значимость Женевского формата.

Следует констатировать, что в ходе интенсивных переговоров в различных форматах и комбинациях участников двум крупным дипломатам международного уровня, наделённым международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый политический процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из затянувшегося политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействии с Турцией, которая расширила к тому времени сферу своего влияния на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией в Сирии. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался такой переговорный механизм, как Астанинский формат (по названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стефан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами отрядов вооружённой оппозиции, теми самыми, которые назывались в Дамаске террористами. Россия, Турция и Иран, действуя скоординировано и на параллельных курсах, выступали гарантами выполнения достигнутых договорённостей. Турция обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которые она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран в этой сложной схеме должен был сдерживать неконтролируемые действия «Хизбаллы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч под эгидой «астанинской тройки» были соглашения о четырёх зонах деэскалации, которые позволили на время снять накал по линиям военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение решению вопросов, связанных с мерами доверия (освобождение заключённых, обмен пленными), разблокированием ряда населённых пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане по мере их продолжения стала расширяться. Это вызывало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых Астанинский формат заходит на политическое поле, отведённое по резолюции СБ ООН 2254 Женеве при посредничестве Спецпредставителя Генерального секретаря ООН. Вопрос о том, как соотносятся между собой оба этих формата, долгое время отягощал отношения с западными партнёрами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая её в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль миссии ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь Женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение в соотношении сил между режимом и оппозицией потребовали внесения определённых корректировок в порядок и очерёдность действий по выполнению ключевых положений резолюции СБ ООН 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со Спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объёме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом записано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства — для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать предметный межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы Спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад в эти усилия внёс Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял принципиальное решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стефана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в декабре 2018 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия, со своей стороны, стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако её ведущая роль на этом направлении встречала ревностное отношение со стороны западных партнёров. В то же время формирование окончательного состава Конституци­онного Комитета осложнялось позицией Дамаска, который рассматривает подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства», тем самым в определённой степени дезавуируя ооновский трек.

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военной фазы к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой обстановке парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима» versus «платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути становится малоперспективным[10]. Новые военные реалии признаются Соединёнными Штатами и европейскими партнёрами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делают акцент на скорейшем проведении конституционной реформы и последующем проведении свободных выборов под эгидой ООН в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254. Весь вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в принципе в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, следует отнести такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и налаживание срочной гуманитарной помощи, в чём нуждается более половины населения, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором со стороны ООН и многое другое. Соединение всех этих элементов в одном стабилизационном пакете — важная, хотя и трудновыполнимая задача, требующая усилий многосторонней дипломатии при достижении минимального уровня международного взаимопонимания.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация — один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции СБ ООН 2254 как одно из центральных положений в ходе перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание — отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода — принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 г. Официальный Дамаск подвергает сомнению саму необходимость принятия новой конституции, полагая, что он способен решить все эти вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая разногласиями по многим другим вопросам, выступала в принципе за разработку и принятие новой конституции. Однако в последнее время многие её реалистически мыслящие представители выражают согласие взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в неё существенных поправок[11]. Их смысл, по существу, означает переход от жёстко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и закреплении в конституции необходимых гарантий его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством оппозиции. Это немногое, что их объединяет.

Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия была образована прямым декретом президента, то есть путём назначения. Проект конституции не прошёл стадию публичного общественного обсуждения, что в условиях вооружённых столкновений, принимавших всё более масштабный характер, вряд ли было практически возможным. Возражения, по существу, сводятся к отсутствию недвусмысленной записи в конституции, указывающей на разделение властей, к требованиям ввести ограничения на полномочия института президентской власти (в этой части конституция претерпела незначительные изменения), расширить права местных органов власти и этнических меньшинств в сторону децентрализации, обеспечить независи­мость судебной власти[12].

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьёзными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции займёт немало времени. Особое место занимает тема территориально-административного устройства страны, если учесть роль курдского фактора.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределённость с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед необходимостью сделать выбор между отражением военной угрозы со стороны Турции или достижением договорённостей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономный статус своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Сирии Али Хейдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие её от других провинций или этнических групп»[13]. Переговоры на этот счёт продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе — о децентрализации на уровне местных сообществ или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждений всего комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий Закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос урегулирования сирийского конфликта — это восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери в виде материальных разрушений, людских жертв и снижения качества человеческого капитала. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН суммой в $250 млрд, в то время как сирийское правительство говорит о $400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужды в гуманитарной помощи, по подсчётам экспертов, также составляют внушительную сумму— $20 млрд. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а её продолжительность сократилась на 20 лет.

В этих условиях Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции её экономики неподъёмной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия обратилась к США, ЕС и другим потенциальным донорам с предложением объединить усилия в мобилизации ресурсов на восстановление экономики и в возвращении беженцев.

Однако при всём осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и страны Евросоюза отказываются направлять финансирование на цели реконструкции районов Сирии, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населённой территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом. При этом в первую очередь имеется в виду разработка и принятие новой сирийской конституции и проведение «свободных и справедливых выборов», организованных «под надзором со стороны ООН».

Политическую обусловленность помощи на цели реконструкции Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством кроме политических соображений аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной экономической помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно будет вести к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и структур, различных аффилированных с ним милиций, удерживающих власть на местах[14]. Положение осложняется ещё и тем, что руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономической реконструкции, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчёт при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут и измениться в случае, если Дамаск проявит достаточную твёрдость. Показательны в этом отношении заявления президента Асада о том, что «сирийцы способны самостоятельно восстановить свою страну» и «помощь стран Запада в этом им не понадобится»[15]. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения в позициях между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчёте на скорую стабилизацию или участие компаний своих государств в выгодных проектах[16].

Сегодня очевидно, что выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества с учётом того, что тяжёлые политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы ближневосточного региона. Здесь могла бы быть найдена та точка совпадения интересов, которая позволила бы увязать многосторонние действия на политическом треке в один стабилизационный пакет.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют на сегодня не менее одной трети перемещённых лиц во всём мире. В результате конфликта, по данным ООН, лишилось мест постоянного проживания около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещённых лиц). Наибольшее количество беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.)[17]. Эта проблема продолжает оказывать депрессивное воздействие на экономику соседних стран, создаёт для них серьёзные внутриполитические и социальные трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трёх лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле[18].

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду очевидных причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, проведение выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.),которые были бы признаны как легитимные. По призыву России и во многом благодаря её инициативам в середине 2018 г. начался процесс возвращения беженцев, в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции в районы, не контролируемые правительством Сирии. Началу полномасштабного возвращения препятствует целый ряд обстоятельств. В первую очередь, это позиция США и стран-членов ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольного и безопасного возвращения пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. В контактах с правительством Сирии его представители добиваются более широкого присутствия в Сирии для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия[19]. Объективно говоря, сложная военно-политическая обстановка, сохраняющаяся неопределённость с перспективами политического процесса не создают достаточных условий для скорого возвращения беженцев, а с течением времени такая вероятность, как показывает, например, боснийский опыт, будет сокращаться. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия»[20].

Для создания внутренней среды, которая стимулировала бы начало широкомасштабного процесса возвращения, требуется, по международной практике в других конфликтных зонах, соблюдение целого ряда предварительных условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность возвращения к прежним местам проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства Сирии — насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого соответствующая политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий официального Дамаска на этом направлении постконфликтной реконструкции Сирии. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. Закон №10 о недвижимости[21]. Новый закон даёт правительству Сирии возможность изымать недвижимость и пускать её под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев представлялось практически нереальным. По многим оценкам, продвигаемый властями закон направлен против противников режима с целью создать условия для заселения районов новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки в правоприменение, сам факт принятия этого Закона не способствовал восстановлению доверия и имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации множества спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, — изменения самого менталитета от мышления категориями «победитель получает всё» на логику подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побеждённых». Такие перемены займут, разумеется, довольно продолжительное время с учётом сопротивления со стороны тех сил внутри режима, которые не заинтересованы в коренных реформах, и со стороны радикальных исламистов, не готовых к компромиссам.

Таким образом, реально складывающаяся обстановка подсказывает необходимость выстраивать целостный подход, подразумевающий движение одновременно по трём направлениям — конституционно-политическое устройство, экономическая реконструкция и возвращение беженцев. На определённом этапе первое звено в этой цепочке может и должно быть приоритетным.

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

За годы военных усилий Россия, в том числе её военная дипломатия, достигла многого из тех стратегических целей, которые ставились перед си­рийской операцией:

• поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;
• предотвращён приход к власти радикальных исламистов с даль­нейшей дестабилизацией всего региона и переливом воинствую­щего исламизма на территорию России;
• ИГИЛ как террористическое территориальное образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную анти­террористическую коалицию, к чему призывала Россия, создать не получилось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но всё же на параллельных курсах;
• под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей сирийской территории;
• закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;
• подтверждён статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какая должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и политической дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путём помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договорённостей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате — не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется проявить искусство дипломатического маневрирования, чтобы сохранить взаимопонимание со своими партнёрами по Астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть от себя Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними будет непростой задачей.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, США отнюдь не намерены сворачивать своё военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, в данном случае не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истэблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для продвижения на политическом треке. Вопрос в том, что понимать под политическим решением — урегулирование на долговременной основе или его имитация путём поверхностных изменений. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен теперь проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как её наметил президент Сирии Башар Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, то использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации»[22].

Такой подход таит в себе немалые опасности. Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон отнюдь не гарантирует наступление мира, если проблемы, изначально ставшие источником конфликта, остаются нерешёнными и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признаёт,что России принадлежит «ключевая роль», но в то же время ставит препятствия, добиваясь от неё оказания давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, но трудным партнёром. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определённой степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет— то любой из действующих игроков на сирийском направлении имеет возможности дестабилизировать обстановку, сыграв роль спойлера.

В интересах России вести дело к урегулированию на устойчивой основе, исходя из того понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением такой властной конструкции, которая опиралась бы на действительно инклюзивную базу, представляющую широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе политические интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет также восстановление отношений Сирии не только с её ближайшим окружением — здесь наметились некоторые сдвиги, — но и с внешним миром. В интересах России добиваться такого урегулирования, которое было бы итогом международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. В том случае, если Россия более открыто и понятно обозначит свои стратегические интересы в Сирии и готовность к многосторонним компромиссам, у неё имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов неконфронтационным путём. Растопить лёд взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путём долгих, терпеливых и, главное, непрерывных многосторонних усилий в различных комбинациях.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers

Сноски

[1]          Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай». 2014. 24 октября. URL: http://kremlin.ru/ events/president/news/46860

[2]          The Iranian–Saudi Hegemonic Rivalry // Belfer Center. 2017. October 25. URL: http://www.belfercenter.org/ publication/iranian-saudi-hegemonic-rivalry

[3]          Wieland C. Syria – A Decade of Lost Chances. Repressions and Revolution from Damascus Spring to Arab Spring // The Wall Street Journal. 2012. Januar y 31. Cune Press, Seatle, P. 29.

[4]          Автор в этот период имел встречи с ним в качестве временного поверенного в делах СССР в Сирии и был впоследствии послом СССР, затем России, в Алжире.

[5]          Организация запрещена в России.

[6]          Организация запрещена в России.

[7]          Iranians respond to the regime: ‘Leave Syria alone!’ // Aljazeera. 2018. 2 May. URL: https://www.aljazeera. com/indepth/opinion/iranians-respond-regime-leave-syria-180501081025309.html

[8]          Альянс террористических группировок во главе с запрещённой в России «Джабхат Ан-Нусра».

[9]          Letter of UN Secretary General BAN Ki-Moon to Ms. Susan Rise, President of the Security Council. New York. 2012. April 18. P.1.

[10]        Centralization and Decentralization in Syria: Concepts and Practicies. Fourth Annual Book, Omran Center for Strategic Studies. 2018. November 15. P.13.

[11]        Constitutional Options for Syria. United Nations Economic and Social Commission for Western Asia. National Agenda for the Future of Syria (NAFS) Programme. 2017. URL: http://nafsprogramme.info/library/constitutional­options-syria.html

[12]        Аль-Бунни А. Критическое прочтение новой сирийской конституции (на арабском языке).

[13]        Syria’s Kurdish-Led Northeast to be Treated Like Rest of Country: Syrian Minister // Reuters. 2018. September 4. URL: https://w w w.reuters.com/ar ticle/us-mideast-crisis-syria-kurds/syrias-kurdish-led-nor theast-to-be-treatedlike-rest-of-country-syrian-minister-idUSKCN1LK2FN

[14]        Heydeman S. Rules for Reconstruction in Syria // Brookings. 2017. August 24. URL: https://www.brookings. edu/blog/markaz/2017/08/24/rules-for-reconstruction-in-syria/

[15]        Асад отказался от помощи Запада в восстановлении Сирии // РБК. 2018. 24 июня. URL: https://www.rbc. ru/politics/24/06/2018/5b2f7e079a7947893e238e9d?from=main_rigt

[16]        Asseburg M., Oweis K.Y. Syria’s Reconstruction Scramble // German Institute For International and Security Affairs. December 2017. URL: https://www.swp-berlin.org/en/publication/syrias-reconstruction-scramble/

[17]        Syria Emergency // The UN Refugee Agency. URL: http://www.unhcr.org/syria-emergency.html

[18]        Nemeh B. Jordan’s burden // Carnegie Middle East Center. 2017. March 21. URL: http://carnegie-mec.org/ diwan/68330

[19]        U.N. agency calls for more access in Syria to help refugees return // Reuters. 2019. March 9. URL: https:// www.reuters.com/article/us-mideast-crisis-refugees-grandi/u-n-agency-calls-for-more-access-in-syria-to-helprefugees-return-idUSKBN1QQ0JM

[20]        Yahya M., Kassir J., Hariri K. Unheard Voices: What Syrian Refugees Need to Return Home // Carnegie Middle East Center. 2018. April 16. URL: https://carnegie-mec.org/2018/04/16/refugee-attitudes-toward-return-tosyria-pub-76061

[21]        Assad’s property law hits hope of return for Syrians in Germany // Reuters. June 14, 2018. URL: https:// www.reuters.com/article/us-mideast-crisis-syria-germany-insight/assads-property-law-hits-hope-of-return-forsyrians-in-germany-idUSKBN1JA1V1

[22]        Газдиев М. «Либо у нас есть страна, либо её нет»: Асад о будущем Сирии и поддержке со стороны России // RT. 2018. 31 мая. URL: https://russian.rt.com/world/article/518376-intevyu-bashar-asad

Нажмите, чтобы узнать больше

Презентация: «Экономические кризисы и пути восстановления роста: региональные аспекты»

Темы выступления:

Три кризиса экономики за постсоветскую историю: 1998, 2009, 2015. Внешние шоки. Динамика ВВП, реальных доходов населения и инвестиций в основной капитал. «Новая нормальность». Стагнация. Отраслевая структура производства в регионах. Среднегодовые темпы прироста валовой добавленной стоимости по видам экономической деятельности. Среднегодовые темпы прироста ВРП в федеральных округах. Неравномерность влияния кризисов по различным регионам. Разность между ВВП и суммарным ВРП по регионам. Территориальная структура формирования доходов и конечного спроса. Механика работы кризисов на макроэкономическом уровне. Перераспределение доходов в пользу населения в 2002-2008 и в обратную сторону в 2009-2014. Структура инвестиций в основной капитал по регионам. Отраслевая динамика федеральных округов в 2015-2017 г.  Структура и динамика сектора услуг по видам деятельности. Динамика показателей социально-экономического развития федеральных округов в 2015-2018 гг. Доля источников финансирования инвестиций в основной капитал по регионам. Распределение организаций по оценке факторов, ограничивших инвестиционную деятельность по субъектам Российской Федерации. Проблема нехватки ВРП в регионах для обеспечения их экономической самостоятельности.

Выступление прошло в рамках совместной конференции ИНП РАН и ИОЭПП СО РАН 21-22 марта 2019. Программа конференции и видео выступлений других участников здесь.

Презентация

Тезисы

Опубликованы в сборнике Экономическая политика России в межотраслевом и пространственном измерении : материалы конференции ИНП РАН и ИЭОПП СО РАН по межотраслевому и региональному анализу и прогнозированию. Том 1.
 

Экономические кризисы и пути восстановления роста: региональные аспекты*

В постсоветский период российская экономика пережила три экономических кризиса: кризис 1998 года, который завершил трансформационный спад, кризис 2009 года, на который наложился мировой кризис 2008-2009 гг., последний кризис, начавшийся в конце 2014 года, был спровоцирован внешними обстоятельствами, хотя условия для него сложились внутри российской экономики.

Каждый из кризисов отличался внешними и внутренними факторами, адаптационными механизмами, при помощи которых экономика приспосабливалась к кризису и использовала для выхода из него, а также экономической политикой, проводившейся правительством. Вместе с тем, все три кризиса объединены сходной последовательностью событий, которая в самом общем виде представлена следующим образом. Внешним шоком выступали некоторые события в мировой экономике, результатом которых было снижение цен на углеводородное сырье. Снижение нефтяных цен влечет за собой два взаимосвязанных процесса. Первый порождается девальвацией рубля. Девальвация ведет к ускорению инфляции, что является основанием для ужесточения финансовой политики. Центральный Банк повышает процентную ставку и ужесточает условия доступа к кредитам, что ведет к сокращению совокупного спроса со стороны предприятий, которые сокращают инвестиционный спрос, а также спроса домашних хозяйств, что ведет к падению розничного товарооборота. Второй канал трансляции внешних шоков – бюджетная политика. Снижение нефтяных цен приводит к падению экспортных доходов и, соответственно, доходов бюджета. Необходимость сбалансировать бюджет при отказе от бюджетного дефицита требует сокращения государственных расходов, что также становится фактором сокращения совокупного спроса. Восстановление равновесия на новом уровне происходит путем перераспределения доходов между институциональными единицами, изменения спроса и относительных цен.

Несмотря на схожесть макроэкономических сценариев, кризисы по-разному накладывались на пространство, для каждого из них были свои отраслевые и региональные драйверы погружения в кризис и выхода из него.

Наиболее сильный удар кризис 1998 г. нанес по экономике индустриальных Приволжского, Сибирского, Дальневосточного округов, темпы роста которых после кризиса также оставались ниже среднероссийских. В кризис 2009 г. максимальное сокращение производства произошло в Центральном и Уральском округах, экономика которых в наибольшей мере зависела от внешнеэкономической конъюнктуры. Динамика ЦФО и глубина падения производства определялась ситуацией в Москве, аналогичным образом на динамику УФО сильное влияние оказывала ситуация в Тюменской области.

Кризис 2014-2016 гг. также был спровоцирован внешними  факторами  –  экономическими санкциями  и  падением  цен  на нефть,  однако стагнация производства и падение инвестиций начались еще в 2012 г. Пик падения производства пришелся на 2015 год. Положительная динамика ВРП сохранялась только в Северо-Западном и Дальневосточном округах, максимальное падение ВРП отмечалось в Приволжском, Уральском и Сибирском округах. Темпы восстановления ВРП в 2016-2017 гг. превышали среднероссийские только в Центральном, Северо-Западном и Южном округах. В этом отношении география восстановления роста аналогична ситуации после кризиса 1998 г. Однако появившиеся в 2016-2018 гг. признаки оживления экономики свидетельствуют скорее о ее стагнации, чем о начале экономического роста.

Изменение пропорций распределения доходов между бизнесом, домохозяйствами и государством, которое является механизмом адаптации к кризисам, меняет, в том числе, распределение доходов между регионами, что отражается впоследствии в изменении пространственных пропорций потребительского и инвестиционного спроса.

Для экономики в целом кризис 1997-1998 гг. привел к перераспределению доходов от бизнеса в пользу домохозяйств. Доля доходов домохозяйств в суммарных доходах, формируемых (зарегистрированных) на территории Центрального округа в 2002 г. была наименьшей среди федеральных округов – 33,7%, соответственно на долю валовой прибыли и смешанного дохода приходилось 66,3%. Тем самым, наиболее «чувствительная» к изменению внешних условий и макроэкономической политике часть ВДС, валовая прибыль и смешанный доход, концентрировалась в Центральном (реально в Москве) и Уральском округах (реально в Тюменской области). Масштабы концентрации доходов населения были меньше, они в большей мере соответствовали распределению населения, однако в результате межрегиональных перетоков доходов потребительский спрос также в значительной мере концентрировался в ЦФО (реально в Москве). Основным драйвером роста на стадии выхода из кризиса выступал потребительский спрос, генерируемый растущими доходами населения. Несмотря на увеличение нормы накопления, склонность российского бизнеса к инвестированию оставалась невысокой, значительная часть прибыли изымалась в виде налогов и выводилась из страны.

Особенностью кризиса 2009 г. является сохранение положительной динамики доходов населения, которые в 2009 г. увеличились на 1,8%. При росте доходов по стране в целом в Уральском и Сибирском округах реальные доходы населения в 2009 г. падали. Пространственная структура послекризисного восстановления экономики в 2010-2014 гг. отличалась от структуры роста в начале 2000-х годов. Потенциал экстенсивного роста столичных агломераций за счет секторов коммерческих услуг во многом оказался исчерпанным, в результате после падения ВРП в 2009 г. темпы роста ВРП ЦФО и СЗФО были ниже среднероссийских. Поменялся состав лидеров роста, опережающими темпами росла экономика Южного, Приволжского, Сибирского округов, где драйвером роста выступало в значительной мере обновленное после кризиса промышленное производство. Политика ослабления национальной валюты позволила в очередной раз повысить конкурентоспособность российских предприятий, что вместе с начавшимся ростом цен на сырьевые ресурсы и экспортных доходов изменило пропорции распределения добавленной стоимости в пользу бизнеса. Максимальный рост доли прибыли и смешанных доходов был достигнут в Уральском округе.

Адаптация конечного спроса к внешним шокам и понизившемуся курсу рубля в кризис 2015-2016 гг. происходила путем сжатия как инвестиционного, так и потребительского спроса. Падение реальных доходов населения вместе с сокращением потребительского кредитования привели к снижению оборота розничной торговли и спроса на жилье. Снижение инвестиционной активности шло темпами, опережающими падение доходов населения. В отличие от предыдущего кризиса реальные доходы населения сокращались как за счет заработной платы, так и за счет социальных трансфертов.

В 2016 г. зафиксированный в целом по стране прирост ВРП находился в пределах статистической погрешности (0,8%), ВРП продолжил падение в 30 регионах, ситуация с доходами населения продолжала ухудшаться. Кризис не углублялся, однако явных признаков восстановления также не наблюдалось. Реальное восстановление экономики началось в 2017 г., когда уровень 2014 г. в ПФО был восстановлен, во всех остальных округах незначительно, тем не менее, превышен. Наиболее устойчивым к условиям 2015-2018 гг. оказался промышленный сектор, индекс промышленного производства в 2015 г. упал только в Северо-Западном и Уральском округах, в 2016-2018 гг. промышленность росла во всех округах, среднероссийский темп находился на уровне 2%, в 2018 году – 2,9%.

Перераспределение доходов в пользу бизнеса произошло не только за счет ослабления национальной валюты, но и за счет прямого падения доходов населения. Рост доходов бизнеса не привел к росту инвестиций, их падение продолжалось в 2016 г., положительная динамика инвестиций сохранялась только в Северо-Западном и Уральском округах преимущественно за счет завершения начатых ранее проектов. Оживление в инвестиционной сфере началось в 2017 г., объемы инвестиций значительно выросли в Южном округе за счет крымских проектов, в ЦФО, где рост обеспечивали инвестиции Москвы, а также в Дальневосточном округе за счет инвестиций бюджета и госкомпаний. Падение реальных доходов населения продолжалось в 2016-2017 гг., некоторая стабилизация реальных доходов произошла в 2018 г., в 22 регионах индекс реальных доходов был положителен, но в половине из них прирост находился в пределах 0,5-1%.

Важнейшим фактором восстановления экономического роста является конечный спрос. Анализ региональной динамики показывает, что наиболее мобильной частью конечного спроса являются инвестиции. Перераспределение доходов в пользу бизнеса создало дополнительные ресурсы, которые могут быть направлены на инвестиции. Причем в отличие от потребительского спроса, региональная структура которого соответствует распределению доходов населения, распределение инвестиционного спроса между регионами более диверсифицировано, чем распределение прибыли. Основными источниками финансирования инвестиций в настоящих условиях являются собственные средства и инвестиции из федерального бюджета. Низкая экономическая динамика в 2014-2018 гг. не позволила региональным бюджетам нарастить объем доходов, реальная динамика доходов регионов в этот период была нулевой. Инвестиции из региональных бюджетов занимают значимое место в суммарных инвестициях только в ЦФО (за счет Москвы). В этой связи важнейшим условием восстановления роста в проблемных регионах является стимулирование частных инвестиций и целенаправленное межрегиональное распределение инвестиций из федерального бюджета.
 
 

* Статья подготовлена в рамках Комплексного плана научных исследований (КПНИ) «Научно-методическое сопровождение стратегического планирования социально-экономического развития и обеспечения национальной безопасности России» на 2019-2021 гг., который реализуется по заданию Минобрнауки РФ.

Прогноз кризиса в России в 2018 году в России

Современные эксперты стараются придерживаться оптимистичной точки зрения, но даже они периодически задумываются над тем, возможен ли кризис в России в 2018 году. Откровенно говоря, очень тяжело максимально точно ответить на этот вопрос, потому что ситуация постоянно меняется, и то что, политики и экономисты постоянно меняют свои точки зрения на этот счет, только усугубляет недоумение россиян, а также заставляет их задумываться о самом худшем.

Содержание статьи:

Кризис не окончился…

Всем известно, что кризисное положение экономики сегодня настигло не только Россию, а и очень много других стран мира (именно поэтому его называют мировым). Глава Минэкономразвития считает, что ситуация в мире все еще не наладилась, и в России кризис не заканчивался, поэтому вопрос о том, ожидается ли кризис 2018 в России вызывает у него улыбку, ведь экономическая система все еще пребывает в состоянии стагнации. Согласно его прогнозу ожидать каких-либо положительных новостей по этому вопросу можно будет только к концу указанного года, потому что восстановление работы всех экономических систем запланировано на 2019 год.

Откровенно говоря, 2018 год будет достаточно неоднозначным для россиян, ведь с одной стороны жителей страны ожидают выборы, перед которым власть старается существенно облегчить и улучшить их жизнь, но, с другой – в бюджете нет финансов, поэтому правительству приходится серьезно задумываться про замораживание пенсионных выплат и отмену их индексации.

Прогноз Минэкономразвития на период 2017-2019 годов говорит о том, что экономического кризиса в России 2018 можно избежать, потому что некоторые государственные организации имеют на своих счетах «свободные» сбережения, которые можно потратить на инвестиции и тем самым улучшить материальное положение страны. Однако стоит обсудить еще и негативную сторону этого вопроса, ведь предотвратить развитие проблем власти планируют за счет приостановления роста заработных плат, что явно не радует обычных граждан страны (возрастание стоимости продуктов и услуг ЖКХ при этом никто не отменяет).

Что говорят политики?

Политики пока еще не разработали окончательный вариант бюджета на указанный период времени, но именно их предварительные расчеты и вызвали у общественности резонанс во мнениях. Почему? Да, потому что в основу бюджетного документа заложено ограничение на рост доходов бюджетников. Выходит, что до 2018 года власти делали все для того, чтоб заработные платы государственных служащих возросли (в соответствии указами президента), а теперь они будут делать все, чтоб вернуть уровень зарплат на прежний уровень. Сергей Нарышкин, конечно, сказал, что Госдума не поддержит подобных инициатив, ведь он считает, что это может негативно отразиться на функционировании государственных структур. И, откровенно говоря, депутаты тоже не слишком оптимистично отнесутся к замораживанию зарплат (по вполне понятным причинам).

Обговаривая прогнозы кризиса 2018 в России, последние новости о котором постоянно меняются, нельзя не привести фразу того же Сергея Нарышкина, который высказывает о том, что принятие подобного законопроекта сможет пагубно отразиться именно на материальном состоянии госработников. Сдерживать заработные платы частников государство не сможет, ведь тогда им пришлось бы создавать документ, в котором указывались бы основы бизнеса, а пока ни о чем таком среди властей речь не идет.

Помощник главы Минэкономразвития говорит, что не стоит воспринимать вышеуказанный прогноз слишком серьезно, ведь он является только лишь предложением того, как могут развиваться событий в ближайшем будущем. Власти только предполагают то, что компании согласятся инвестировать свои накопленные средства, чтоб в будущем они могли получить достаточно прибыль, но они не могут точно определить, что все будет происходить по заранее запланированному сценарию.

Более того, помощник делает акцент на том, что ускорение среднегодового роста заработной платы станет отличным стимулом для потребительского спроса, но это опять же только предположение, поэтому точно сказать о том, будет кризис в России в 2018 году или нет.

О чем говорилось ранее?

Откровенно говоря, в прошлом Минэкономразвития давал прогноз о том, что кризис продлиться до конца 2018 года, причем основными причинами развития данного события являлись цены на нефть. Эксперты при составлении прогноза считали, что в течение четырех лет подряд стоимость нефти не поднимется выше 50 долларов. И они не ошиблись, ведь современная ситуация говорит о том, что цена черного золота не спешит возрастать. Более того, 50 долларов она должна была стоить в базовом прогнозе, а в негативном она была еще меньше.

В современное время нет предпосылок для стремительного роста нефти, и по предварительным подсчетам экспертов такая ситуация сохранится вплоть до 2020 года (или пока с РФ не будут сняты санкции, а она в свою очередь не отменит антисанкции). И хотя радоваться особенно нечему, ведь кризис продолжится, но о новом его витке речь не идет.

Небольшой общий вывод

Сценарные условия развития до 2019 года говорят об увеличении прироста инвестиций, причем к окончанию данного периода (именно за счет увеличенного объема инвестиций) ВВП должно возрасти до 24%. Однако, это также является косвенным свидетельством того, что зарплаты будут сдерживаться, но полученные от этого мероприятия средства пойдут на расширение производств, что в будущем принес в бюджет дополнительные финансы.

В целом, не получится дать точный прогноз о том, что вероятность развития кризиса все же существует, более того, волна кризисов не исчезнет никогда, потому что для экономики это естественное явление. В любой экономической системе встречаются взлеты и падения, и именно падения (кризисные явления) заставляют экономику мобилизовать все свои резервы, чтоб потом опять взлетать и показывать невероятные результаты. Следовательно, бояться кризисов не стоит, хотя быть в курсе того, что ждет государство в скором времени стоит каждому.

Похожие Новости:

Загрузка…

Инвестор оценил риск финансового и продовольственного кризиса

Фото: depositphotos.com

Финансовый кризис — это вполне вероятное событие, которое может произойти в среднесрочной перспективе, поскольку фондовые рынки перегреты, растет стоимость бумажных активов, которая значительно превышает реальное мировое производство. Об этом сообщил «Инвест-Форсайту» частный инвестор, основатель «Школы Практического Инвестирования» Федор Сидоров.

О коррекции на фондовых рынках, которая потянет за собой финансовый сектор, говорится очень давно, напоминает эксперт. Есть вполне ожидаемые события, которые могут произойти уже очень скоро.

ФРС и другие мировые регуляторы намерены ужесточить денежно-кредитную политику, что означает рост ставок в США и других развитых странах.

«На этом фоне развивающиеся страны (в том числе Россия) ощутят отток капиталов, что негативно отразится на курсе национальной валюты и на покупательской способности населения. Иначе говоря, финансовый кризис — это сценарий ближайшего будущего, вполне ожидаемый специалистами, мировыми организациями и т.д. », — подчеркивает Федор Сидоров.

Продовольственный кризис, о котором предупреждал зампред Совбеза России Дмитрий Медведев, — это нехватка продуктов питания для населения планеты.

«Но этого нет и не предвидится (продуктов в мире производится все больше, несмотря на климатические проблемы и сокращение пахотных земель). Есть проблема перераспределения продуктов — нищие и голодные страны как голодали, так и будут голодать, — поясняет специалист, — но сейчас вопрос дефицита некоторых товаров уже коснулся развитых стран: Великобритании, Германии, Франции, США. Это — не следствие дефицита и не признак продовольственного кризиса, а последствия пандемии, разрыва логистических и производственных цепочек».

Говоря о продовольственном кризисе, стоит отметить только одно: стоимость продуктов питания растет во всем мире. Инфляция бьет рекорды в США, европейских странах. Соответственно, снижается возможность населения покупать привычные продукты, приходится больше экономить.

В этом смысле стоит говорить не о продовольственном кризисе, а о кризисе потребления, инфляции, о падении доходов населения во всем мире, резюмирует инвестор.

Подписывайтесь на канал «Инвест-Форсайта» в «Яндекс.Дзене»

Демографический спад в России по мере взросления небольшого поколения 1990-х

МОСКВА — Демографическая турбулентность в России, растянувшаяся на весь прошлый век, продолжается в третьем десятилетии нынешнего.

Государственное статистическое агентство, Росстат, опубликовало данные в декабре, показывающие естественную убыль населения на 259 600 человек за первые 10 месяцев 2019 года. Прогнозируемое сокращение на весь год: более 300 000 человек, убыток в три раза больше, чем годом ранее. .

Это третий год подряд снижения численности населения — Россия потеряла около 19 000 человек в 2017 году и почти 100 000 в 2018 году. Иммиграции было достаточно, чтобы преодолеть естественную убыль населения в 2017 году, но данные за 2019 год означают второй год подряд общей убыли населения. .

Отрезвляющие цифры ознаменовали конец почти десятилетнего роста после катастрофических демографических потерь 1990-х годов, нисходящей спирали, которая была обращена вспять только в 2009 году. Но экспертов не удивили цифры, которые, по их словам, являются отголосками демографических тенденций. предыдущих поколений.

«Во-первых, речь идет об относительно большом поколении, которое родилось в период [после Второй мировой войны], когда рождаемость рождалась до старости», — говорит Алла Иванова, руководитель отдела здравоохранения Института социально-политических исследований, часть Российской академии наук. «Конечно, это влияет на рост смертности».

«А рождаемость снижается, в первую очередь, потому, что относительно небольшое поколение женщин, родившихся в 1990-е годы, достигло репродуктивного возраста», — добавляет Иванова.«Хорошо известно, что в этот период рождаемость значительно снизилась».

Другими словами: меньше младенцев тогда, меньше младенцев сейчас.

Иванова сообщает Радио Свобода, что текущая тенденция, вероятно, сохранится в обозримом будущем. «В ближайшие 10 лет мы, скорее всего, будем жить в периоде депопуляции, то есть сокращения численности населения за счет естественной убыли», — объясняет она. «Но общая численность населения может фактически увеличиться, если миграция сможет компенсировать естественную убыль.«

«Тонкое поколение»

Президент Владимир Путин, который в начале своего нынешнего срока в 2018 году сделал обеспечение естественного прироста населения своим главным приоритетом, на своей ежегодной пресс-конференции 19 декабря посетовал на это явление, заявив, что Россию «преследует» падение рождаемости в 1990-х годах.

«Каждые 20 лет тонкое поколение рожденных в эти годы вступает во взрослую жизнь, в детородный возраст, но их по определению немного, как мужчин, так и женщин», — сказал Путин.

Затем президент обрисовал «систему мер», которые правительство реализовало для поддержки семей с детьми, включая ипотечный кредит на сумму 450 000 рублей (7350 долларов США) семьям с тремя детьми. «Я знаю, что этого недостаточно», — добавил он. «Нам необходимо в целом повысить уровень жизни, чтобы добиться роста заработной платы и реальных доходов людей. Общее настроение, планирование семьи и более широкие горизонты планирования будут зависеть от экономики».

Бывший премьер-министр Михаил Касьянов, ныне откровенный критик Путина, проживающий в Соединенных Штатах, скептически относится к таким заявлениям, обвиняя российское правительство в близорукости и ставке политических целей выше демографических проблем.«Главное, что меня разочаровало [в 2019 году], — это самоуспокоенность властей во всем», — сказал Касьянов RFE / RL. «Власти не хотят ничего менять … Все они признают, что у нас большие проблемы, но никто ничего не может с ними поделать, потому что Путин не может заставить себя изменить ни внутреннюю, ни внешнюю политику».

Касьянов говорит, что он считает, что неизбежный демографический спад, который переживает Россия, усугубляется общим общественным настроением, которое беспокоит будущее.«[Люди] не думают и не планируют свою жизнь на пять или десять лет вперед, как это было в начале 2000-х, когда рождаемость снова начала расти», — говорит он. «Сегодня мы вернулись в 1998 год, когда была кризисная ситуация, и люди могли думать только о своей жизни изо дня в день — что им делать завтра? Их горизонт планирования составляет не более одного года».

Правительство также запустило план по привлечению до 10 миллионов русскоязычных мигрантов к 2025 году в рамках своей программы национальных проектов.Но результаты этой инициативы пока неубедительны.

Социолог Иванова говорит, что миграция должна стать важным компонентом ответных мер правительства по мере сокращения кадрового резерва, но она добавляет, что препятствия огромны. «Понятно, что с учетом нашего уровня жизни и развития экономики высококвалифицированные мигранты не спешат сюда в большом количестве», — говорит она. «Но есть и другие методы, которые используются, но недостаточно».

Например, по ее словам, правительство могло бы сделать больше для привлечения молодых людей к учебе в России и создать для них стимулы, чтобы они оставались в стране после окончания учебы.«Такие студенты постепенно интегрируются в национальную, языковую и культурную среду, в которой они учатся», — говорит она, и это облегчает им долгосрочную адаптацию.

«Специалисты активно поощряют политику студенческой миграции, но пока особого отклика нет», — говорит она.

Винить алкоголь, аборты?

Экономист Алексей Ульянов, член правительственной консультативной группы по демографии и семейной политике, говорит Радио Свобода, что Россия «находится на грани исчезновения.«Он говорит, что три основные проблемы, способствующие демографическому кризису, помимо отголоски прошлых демографических событий, — это аборты и употребление алкоголя и табака. Он призывает к прямым или косвенным ограничениям на все три.

Поскольку большая часть страны «превращается в пустыню, правительство выделяет деньги — несмотря на бюджетный кризис — на аборты», — говорит он.

Иванова, однако, предостерегает от поиска магических лекарств. Например, сокращение потребления алкоголя — похвальная цель, но она влечет за собой изменение культуры, а не просто повышение налогов или введение запретов.«Мы уже несколько раз наступали на грабли, и нет смысла делать это снова», — говорит она.

По данным Всемирной организации здравоохранения, потребление алкоголя, хотя и остававшееся проблемой в России, упало на 43% в период с 2003 по 2016 год, что в основном объясняется государственной политикой, принятой после 2000 года.

Точно так же ограничение доступа к абортам приводит к многочисленным негативным последствиям, включая «рост материнской смертности, подпольные аборты, рост преступности и проблемы со здоровьем женщин, включая репродуктивное здоровье и бесплодие», — говорит Иванова.

«Консультации, оказание социальной, психологической и экономической помощи — вот путь к постепенному сокращению количества абортов», — заключает она. «Число абортов в этой стране существенно сокращается. И мы продолжим идти по этому пути».

«Но, повторяю, нам просто не нужны резкие изменения политики и радикальные методы», — говорит Иванова. «Радикальные методы никогда не приносили ничего положительного».

В конце декабря Росстат выпустил три возможных демографических прогнозов на период до 2036 года.Согласно оптимистическому прогнозу, который предусматривает успехи в повышении рождаемости и продолжительности жизни, а также в увеличении миграции, к 2036 году население вырастет до 150,13 миллиона человек. По самым скромным оценкам, к 2036 году население составит 143 миллиона человек.

Согласно пессимистической версии, прогнозирующей продолжающееся сокращение естественной убыли населения и провал миграционной политики, к 2036 году численность населения составит 134,28 миллиона человек.

Прогнозы ООН для России даже немного хуже.«Оптимистический» вариант оценивает население России в 147,3 миллиона человек в 2050 году. По консервативным оценкам — 135,8 миллиона человек, в то время как пессимистический прогноз предполагает, что к середине этого столетия население составит 124,6 миллиона человек. ООН спрогнозировала этот пессимистический прогноз еще дальше, заявив, что к 2100 году население России может составить всего 83,7 миллиона человек.

Написано Робертом Колсоном на основе репортажа Лили Палвелевой из Русской службы Радио Свобода. Михаил Соколов и Максим Блант из Русской службы Радио Свобода также внесли свой вклад в этот отчет

в U.Н., США предупреждают Россию о «возмутительном» нарушении суверенитета Украины

ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ (Рейтер) — Посол США в ООН Никки Хейли предупредила Россию в понедельник, что захват трех украинских судов является «вопиющим нарушением суверенной украинской территории. »И призвал Москву снизить напряженность, вызванную ее« высокомерным »актом.

Хейли сказала, что ранее в понедельник говорила с президентом Дональдом Трампом и госсекретарем Майком Помпео, и что ее заявление «отражает озабоченность на самом высоком уровне.

«Как много раз говорил президент Трамп, Соединенные Штаты приветствовали бы нормальные отношения с Россией. Но подобные действия вне закона по-прежнему делают это невозможным », — сказал Хейли, член кабинета Трампа.

Россия захватила два небольших украинских бронированных артиллерийских корабля и буксир, которые, по словам Москвы, незаконно вошли в территориальные воды России. Киев заявил, что его суда не сделали ничего плохого, и обвинил Россию в военной агрессии.

«Соединенные Штаты сохранят свои санкции против России в отношении Крыма.Дальнейшая российская эскалация такого рода только усугубит ситуацию. Это еще больше подорвет позиции России в мире. Это еще больше испортит отношения России с США и многими другими странами », — сказал Хейли.

Посол Украины в ООН Владимир Ельченко призвал международное сообщество «ввести новый набор санкций, направленных на урегулирование ситуации в регионе, в том числе против российских портов Азова».

Он сказал совету, что усиление политического давления на Москву поможет деэскалации ситуации, но также предупредил, что Украина «готова использовать все доступные средства для осуществления нашего права на самооборону.

Заместитель посла России в ООН Дмитрий Полянский обвинил Украину в планировании инцидента и предположил, что это произошло потому, что популярность президента Петра Порошенко среди избирателей была низкой перед выборами в следующем году.

«Как он может сохранить власть в таких обстоятельствах? Понятно — организовать провокацию и еще раз обвинить во всем Россию, раздуть собственный рейтинг и выставить себя спасителем нации », — сказал Полянский совету.

«Речь идет об отмене выборов, несмотря на все заверения Порошенко об обратном», — сказал он, предупредив, что Россия «никогда не наносила первого удара, но она знает, как себя защитить.

Ельченко отверг замечания Полянского о мотивах. Он сказал совету, что инцидент представляет собой «явную угрозу международному миру и безопасности» и что Россия смешивает реальность с вымыслом, пытаясь объяснить, что произошло.

Глава ООН по политическим вопросам Розмари ДиКарло заявила Совету Безопасности, что Организация Объединенных Наций не может независимо проверить, что произошло.

«Мы настоятельно призываем как Российскую Федерацию, так и Украину воздерживаться от любого наращивания действий или риторики и напоминаем обоим о необходимости сдерживать этот инцидент, чтобы предотвратить серьезную эскалацию», — сказала она.

Совет Безопасности, состоящий из 15 членов, собирался десятки раз по поводу кризиса на Украине с тех пор, как Россия аннексировала Крым в 2014 году. Он не может предпринять никаких действий, поскольку Россия имеет одно из пяти прав вето Совета.

Украинские суда, захваченные Россией в воскресенье, пытались войти в Азовское море из Черного моря через узкий Керченский пролив, отделяющий Крым от материковой части России.

Отчетность Мишель Николс; Редакция Джеймса Далглиша

Россия, пораженная кризисом коронавируса, рассматривает возможность сокращения военных расходов

ФОТО ФОТО: российские военные вертолеты Ми-28Н строятся над Кремлем и Красной площадью во время Парада Победы в Москве, Россия, 24 июня. 2020.Ведущее фотоагентство / Нина Зотина через REUTERS

МОСКВА (Рейтер) — Россия рассматривает возможность сокращения расходов на вооруженные силы, поскольку низкие цены на нефть и кризис с коронавирусом сильно ударили по ее экономике, говорится в документе, опубликованном министерством финансов.

Министерство предложило правительству сократить государственные расходы на вооруженные силы на 5% в период с 2021 по 2023 год. Предложение, опубликованное в понедельник, также включает сокращение бюджетных расходов на 10% для судебной системы, обслуживания долга России и заработной платы государственные служащие.

Россия, которая продемонстрировала свои военные мускулы после аннексии Крыма в 2014 году у Украины и вмешательства в сирийский конфликт, выпала из списка пяти крупнейших военных расходов в 2018 году после того, как ее расходы упали на 3,5%.

По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира, в прошлом году он вернулся в качестве четвертого по величине военного спонсора в мире и увеличил свои военные расходы на 4,5% до 65,1 миллиарда долларов. Эта сумма соответствует 3,9% ее валового внутреннего продукта, говорится в сообщении.

Президент Владимир Путин призвал к повышению уровня жизни и увеличению инвестиций в здравоохранение и образование. Некоторые правительственные чиновники призвали к сокращению военных расходов, чтобы высвободить средства для таких инициатив.

Военные расходы увеличились при Путине, но Кремль заявил в 2018 году, что Россия сократит свой оборонный бюджет до менее 3% ВВП в течение следующих пяти лет.

Точные цифры военного финансирования считаются государственной тайной в России, но в 2018 году министерство обороны заявило, что 20 триллионов рублей (282 миллиарда долларов) было выделено на строительство военной инфраструктуры в рамках новой программы вооружений на 2018-2027 годы.

Всемирный банк ожидает, что в этом году российская экономика сократится на 6%.

Репортаж Габриэль Тетро-Фарбер и Дарьи Корсунской; Под редакцией Кати Голубковой и Стива Орлофски

Кризис 1993 года в России по-прежнему определяет политику Кремля, 25 лет спустя | Европа | Новости и текущие события со всего континента | DW

Место нынешнего правительства России на берегу Москвы-реки, известное как Белый дом, дважды становилось ареной драматических событий в новейшей истории страны.В августе 1991 года, будучи палатой высшего законодательного органа, Верховного Совета, он был оплотом сопротивления перевороту со стороны коммунистических сторонников жесткой линии. Новоизбранный президент Борис Ельцин забрался в танк — имея под рукой СМИ — и представился защитником демократии. Переворот провалился с небольшим кровопролитием.

Два года спустя Белый дом снова оказался в центре движения сопротивления — на этот раз против Ельцина. Борьба за власть, в которой президент столкнулся с Верховным Советом и Съездом народных депутатов, завершилась стрельбой Ельцина по своим оппонентам в октябре 1993 года.Последствия этого конституционного кризиса продолжают формировать Россию сегодня.

Кровавый конец

После распада Советского Союза Ельцин стремился быстро реформировать Россию политически и экономически. Однако глубокие разногласия в обществе в конечном итоге помешали этим усилиям затормозить, и широкие слои общества оказались в нищете.

На этом фоне Верховный Совет и Съезд народных депутатов, которые вместе действовали как парламент, выступили против Ельцина и все чаще блокировали его политику.Многие критики президента были коммунистами и жесткими националистами, что побудило СМИ называть кризис «красно-коричневой местью» за цвета соответствующих движений.

Подробнее : Определение роли России на пути Польши в НАТО

21 сентября 1993 года Ельцин распустил оба законодательных органа, превысив свои полномочия. Верховный Совет и Съезд народных депутатов отреагировали голосованием за отстранение его от должности. Напряжение вокруг этой де-факто двоевластия обострилось 3 октября, когда вооруженные противники президента штурмовали мэрию Москвы и телеканал «Останкино».

Ельцин развернул армию и атаковал Белый дом 4 октября. Танки произвели выстрелы с близкого расстояния среди бела дня, в результате чего здание загорелось. Изображения обугленного фасада разлетелись по миру. Всего погибло более 100 человек. Ельцин победил и в декабре 1993 года провел референдум по новой конституции, которая укрепила и укрепила его власть. Этой новой властной структурой, сосредоточенной вокруг президента, по сей день пользуется преемник Ельцина в Кремле Владимир Путин.

Вооруженные противники Ельцина штурмовали Останкинскую башню в Москве в 1993 году

Рождение «управляемой демократии»

По мере развития событий наблюдатели размышляли, были ли насильственные действия Ельцина похоронным звеном российской демократии или просто неизбежным злом. Двадцать пять лет спустя Ханс-Хеннинг Шредер, бывший эксперт по России в Берлинском Немецком институте международных отношений и безопасности, в целом подтвердил свою оценку, сделанную им в то время.

«Это был конфликт между двумя конституционными органами, оба из которых были узаконены выборами», — сказал он DW, назвав конфликт «почти неизбежным». После того как противники Ельцина оказали вооруженное сопротивление, «применение силы государством казалось очевидным вариантом».

Шредер считает 12 декабря 1993 года, днем ​​голосования по новой конституции, «датой рождения« управляемой демократии »в России». Этот термин относится к форме правления, которая кажется демократической, но при которой выборы и голосование на самом деле не меняют государственную политику.Ельцин хотел конституцию, в которой президент был бы неприкосновенен. По словам Шредера, это могла быть «возможность разработать конституцию, в которой парламент играет главную роль», но эта возможность не была использована.

Некритическая позиция Запада

Запад встал на сторону Ельцина в 1993 году. «низкое правление и сильные силы безопасности, такие как КГБ и ФСБ», — сказал Эндрю Вуд, посол Великобритании в России с 1995 по 2000 год, который сейчас работает экспертом в аналитическом центре Chatham House в Лондоне.«Мы на Западе в то время беспокоились о росте красно-коричневой коалиции различных консервативных сил с дополнительным националистическим оттенком», — сказал он, отметив, что Ельцин считался «лучшей надеждой» на Западе.

Подробнее : Что будет удерживать Китай и Россию от построения нового мирового порядка?

Но сделал ли Запад ошибку, будучи слишком некритичным по отношению к власти Ельцина в 1993 году? «Оглядываясь назад, я бы сказал, что да, однако это не имело отношения к настоящему парламенту», — сказал Вуд.

Ельцин поддерживал Запад в своем стремлении к власти в 1990-е годы

Шредер придерживается аналогичной точки зрения. «В то время на Западе было очень некритическое отношение ко всему процессу», — сказал он. «Предполагалось, что Ельцин представляет демократию, и все, что идет на пользу Ельцину, идет на пользу демократии». Но действия Ельцина «подорвали доверие к демократам как реформаторам, — пояснил Шредер».

Привет из прошлого

В сегодняшней России насильственный конфликт между президентом и его парламентом кажется невозможным — хотя бы потому, что президент держит всю власть.Тем не менее, Вуд видит некоторые «аналогии» между 1993 и 2018 годами. «Как россиянин, вы беспокоитесь о будущем. Вы не видите, как система под руководством Путина может развиваться стабильно и конструктивно. ловушка «, — сказал он. «Для жителей Запада Путин может рассматриваться как необходимый источник стабильности, ответ на российские обычаи и традиции».

Подробнее : Лучшая жизнь для российской молодежи преобладает над политическими протестами

Вуд признает, что сегодняшняя Россия напоминает руководство, которое вызывало столько опасений в 1993 году: консервативная националистическая система власти.Либеральная независимая московская газета Новая газета обнаружила еще одно сходство. На недавних выборах губернатора в России кандидаты от коммунистов и правых популистов одержали победы в нескольких регионах, позиционируя себя как противники Кремля. Но в отличие от 1993 года, согласно Новой газете , россияне не боятся «красно-коричневых сил» даже в либеральных кругах.

Украинский кризис: Россия должна проиграть ЧМ-2018, говорит заместитель премьер-министра Великобритании

Заместитель премьер-министра Великобритании хочет, чтобы Россия лишилась права на проведение ЧМ-2018, чтобы наказать президента Владимира Путина за «воинственное поведение» во время украинского кризиса.

Призывая к ужесточению санкций против России, Ник Клегг сказал газете Sunday Times, что для президента Владимира Путина «немыслимо» иметь возможность использовать крупнейшее спортивное событие футбола для повышения своего статуса.

«воинственное» поведение президента России Владимира Путина во время украинского кризиса означает, что его страна должна быть лишена своих обязанностей по проведению чемпионата мира по футболу 2018 года, — заявил вице-премьер Великобритании Ник Клегг. (Ueslei Marcelino / Reuters)

Вмешательство Клегга произошло после того, как некоторые законодатели в Германии призвали перенести чемпионат мира из-за предполагаемого участия России в сбивании самолета Malaysia Airlines над Украиной, в результате чего погибли все 298 человек на борту.

«После этого ужасного, ужасного крушения этого самолета очень важно, чтобы Европейский Союз принял жесткие меры по отношению к Владимиру Путину», — сказал Клегг. «Мы должны принять более жесткие санкции, но также мы должны четко дать понять, что он не может рассчитывать на получение привилегий быть на высшем уровне в мировых делах, если он не готов играть по основным правилам мира.

После этого ужасного, ужасного крушения этого самолета необходимо, чтобы Европейский Союз принял жесткие меры по отношению к Владимиру Путину. — Ник Клегг

«Если он и дальше будет вести себя агрессивно … немыслимо, чтобы он имел привилегию провести чемпионат мира в 2018 году. Ужасная агрессия России не может омрачить красивую игру. на российско-украинской границе ».

Клегг, возглавляющий британских либерал-демократов, сказал, что президент России уже «доил» зимние Олимпийские игры в Сочи в феврале, и что проведение чемпионата мира по футболу будет «огромным преимуществом для лично Путина.«

« Нет никаких сомнений в том, что он считает это для себя и своего престижа огромной выгодой », — сказал Клегг.« Идея о том, что мир должен предоставить России такой престиж, невероятна. Я не знаю, сколько людей должно быть сбито с небес, прежде чем люди скажут, что достаточно ».

Москва постоянно отрицает причастность к крушению самолета.

ФИФА представляет Россию как следующий мир Хозяева кубка в пятницу заявили, что ведение турнира «может добиться положительных изменений» в стране.Президент ФИФА Зепп Блаттер уже отклонил призывы исключить Россию из турнира после того, как она аннексировала Крым в начале этого года.

Крымский кризис: что происходит между Украиной и Россией?

Отношения между Россией и Украиной на этой неделе ухудшились после военно-морского столкновения в Азовском море.

Москва обстреляла и захватила три украинских канонерских катера, заявив, что трое моряков были ранены, а Киев сообщил, что шестеро ранены.

Столкновение произошло в воскресенье в Керченском проливе, когда украинские корабли вышли из Одессы в Мариуполь, в Азовском море, районе, разделяемом двумя странами.

Этот инцидент является напоминанием о напряженности между двумя странами, которая возникла после аннексии Россией Крымского полуострова в 2014 году.

Как развивался Крымский кризис?

После свержения предыдущего президента Украины в результате революции в стране в 2014 году Россия аннексировала Крым.

Полуостров существовал как полуавтономная область Украины, имеющая политические связи с Киевом, но сильные культурные связи с Москвой.

Когда российский лидер Владимир Путин объявил об аннексии в 2014 году, Украина обвинила Россию в совершении военного преступления, а международное сообщество широко расценило аннексию как незаконную.

Европейский Союз назвал этот шаг «грубым нарушением международного права и территориальной целостности Украины».

Недавняя военно-морская ссора в Керченском проливе усилила напряженность между двумя странами.

Нику Попеску, директор программы «Расширенная Европа» Европейского совета по международным отношениям, сказал Euronews, что инцидент с безопасностью, произошедший в эти выходные, был скорее случайностью, чем преднамеренным шагом.

«Украинцы прислали военные катера, это то, чем они регулярно занимаются последние пять лет.«Россия решила бороться с этим более агрессивно, чем раньше», — сказал Попеску.

В ответ на ссору в Керченском проливе правительство Украины ввело 30-дневное военное положение, которое началось в среду, в 10 регионах, граничащих с Россией на востоке, и Черное и Азовское моря к югу.

Украина назвала инцидент «актом агрессии», но Россия утверждает, что украинские корабли вторглись в ее воды.

Почему Россия нацелена на Крым и почему этот регион важен?

Полуостров имеет стратегическое значение для России, и у страны есть военно-морская база в Крыму.

Черноморский флот Москвы базируется в городе Севастополь, и после распада Советского Союза в 1991 году Украина разрешила России продолжать там свои военно-морские операции.

База дает России доступ к более широким акваториям региона.

Отношения между Киевом и Москвой были напряженными с тех пор, как Крым стал частью Украины после распада Советского Союза, и, как сообщается, в регионе все еще проживает большое количество русских.

Где находится Керченский пролив и почему он важен для России и Украины?

Керченский пролив находится между Россией и Крымом и является воротами в Азовское море.

Обе страны имеют право патрулировать воды, и это место строительства нового российского моста, соединяющего Россию с Крымом.

Он жизненно важен для обеих стран, поскольку отделяет Крымский полуостров от материковой части России и является важным водным путем, соединяющим Черное и Азовское моря.

Что Россия и Украина сказали о напряженности?

Украина отреагировала на напряженность в Крыму, разорвав связи с Россией и попросив Запад о поддержке.

Президент Порошенко заявил, что международное сообщество не должно мириться с агрессивной политикой России в интервью немецкой газете Bild.

«Сначала был Крым, потом восточная Украина, теперь он хочет Азовское море», — сказал Порошенко.

Порошенко предупредил во вторник по национальному телевидению о полномасштабной войне с Россией.

«Я не хочу, чтобы кто-то думал, что это развлечение и игры. Украина находится под угрозой полномасштабной войны с Россией », — сказал Порошенко.

Еще одним шагом Украина запретила въезд русским мужчинам в возрасте от 16 до 60 лет, чтобы не допустить формирования« частных армий »на территории Украины.

Между тем Путин сказал, что его войска были правы, когда подошли к судам, обвинив Украину в незаконном заходе в ее воды.

Он сказал, что Порошенко создал военно-морскую «провокацию», чтобы повысить свой рейтинг в преддверии президентских выборов в стране в 2019 году.

Российский депутат Константин Косачев, председатель международного комитета Совета Федерации России, заявил, что Москва не интересуется военными действий с Украиной и предупредил, что напряженность может обостриться только по инициативе Киева, настаивая на том, что конфронтация «никогда не произойдет по наущению России».

Между тем государственные СМИ в России сообщили, что Москва доставила в Крым дивизион зенитно-ракетных комплексов С-400 и планирует построить там новую радиолокационную станцию ​​дальнего обнаружения ракет.

Путин настаивал на том, что военный ответ России был уместен, поскольку украинцы «вторглись» в территориальные воды России.

Что ждет Россию и Украину дальше?

Нику Попеску, директор программы «Расширенная Европа» Европейского совета по международным отношениям, сказал Euronews, что стратегия России заключается в том, чтобы сдерживать «Украину».

«Стратегия состоит в том, чтобы убедиться, что Украина не станет сильнее и процветающей. И чтобы через пять-шесть лет украинское общество проголосовало за усиление пророссийских сил», — сказал он.

Он добавил, что Россия ввела широкий спектр санкций в отношении украинского экспорта, которые душат Киев через порты в Азовском море и подталкивают к экономической дестабилизации.

Но Попеску сказал, что Европейский совет по международным отношениям не считает недавнюю напряженность первым этапом серьезной эскалации напряженности между Россией и Украиной.

«Проблема Азорского моря будет держать Европу, Россию [и] Украину в течение следующих лет как с точки зрения безопасности, так и с экономической точки зрения, и это не последний раз, когда мы слышим об этом», — сказал Попеску.

«После Крыма и Донбасса Азовское море становится третьей линией фронта для Украины, которая может дестабилизировать украинско-российские отношения, а также безопасность Европы в целом».

Что случилось с захваченными украинскими кораблями и моряками?

Россия сообщила о планах атаковать моряков. Во вторник государственное телевидение транслировало допросы моряков, на которых были показаны признания.

«Я признаю, что действия кораблей с военной техникой ВМС Украины носили провокационный характер», — сказал украинский моряк Владимир Лисов.

«Я выполнял заказ».

Министр иностранных дел Украины Павел Климкин сообщил Associated Press, что он осудил то, что он назвал вынужденными признаниями.

Путин использует энергетический кризис в Европе

Россия не стала причиной нынешнего энергетического кризиса в Европе, в результате которого цены на природный газ выросли в 5 раз по сравнению с прошлым годом, но Владимир Путин, похоже, намерен использовать это в своих интересах.

Почему это важно: Цены на газ колеблются от каждого слова Путина (они упали в четверг после того, как он сообщил, что в следующем месяце поставки увеличатся), и сокращение поставок стало неприятным напоминанием о зависимости Европы от российского топлива.По крайней мере, одной стране, Молдове, грозит очень холодная зима, если Россия откроет кран.

Новости: Путин недавно отверг обвинения в том, что Москва использует кризис, как «полную чушь, чушь и политически мотивированную болтовню».

• Кремль отметил, что высокие цены на самом деле являются риском для России, потому что страны могут обратиться к другим видам топлива, например, к углю.
• Но Путин не новичок в использовании газа в геополитических целях, отмечает Анна Микульска из Института Бейкера Университета Райса, в том числе для усиления зависимости соседних стран от России или для наказания стран, которые движутся в сторону Запада.

Представитель Путина в ЕС Владимир Чижов намекнул ранее в этом месяце, что геополитика действительно играет важную роль. «Смените противника на партнера, и все решится легче», — сказал Чижов, имея в виду то, как блок относится к России.

• Путин подтолкнул страны ЕС к согласию на долгосрочные контракты, которые позволят им полагаться на российский газ, но, по его словам, будут гарантировать стабильные поставки.
• И он утверждал, что одним из способов облегчить нехватку поставок было бы для Германии и ЕС ускорение утверждения спорного трубопровода «Северный поток-2», который идет в обход Украины (российский газовый гигант «Газпром» уже поставляет меньше газа по украинским трубопроводам). .
• Другая сторона: Амос Хохштейн, специальный посланник США по вопросам энергетической безопасности, отклонил это предложение, заявив в понедельник журналистам, что если у России есть возможность увеличить поставки, она может сделать это, используя существующие трубопроводы.

Между строк: Неясно, может ли Россия на самом деле нарастить поставки настолько, чтобы «хоть как-то уменьшить боль», — говорит Микульска. «Но Россия, по крайней мере, пыталась использовать эти условия для достижения своих собственных целей.

• На вопрос, использовала ли Россия энергию в качестве оружия, Хохштейн сказал: «Я думаю, что мы приближаемся к этой черте, если у России действительно есть газ, который нужно поставлять, и она предпочитает не поставлять, и это будет только в том случае, если Европа соглашается с другими требованиями, которые совершенно не связаны ».
• Он добавил:« Единственный поставщик, который действительно может иметь большое значение для европейской энергетической безопасности этой зимой, — это Россия ».

Общая картина: Российский газ остается основная часть энергобаланса во многих европейских странах.

• В Германии, например, две трети импорта природного газа по состоянию на 2018 год приходилось на Россию, а на российский газ приходилось 16% всего потребления энергии.
• В некоторых странах Восточной Европы 100% поставок природного газа поступает из России.

Ни одна страна не чувствует себя в затруднительном положении более остро, чем Молдова.

• В бывшей советской республике действует новое правительство, которое стремится отвернуться от Москвы в сторону Запада, но до сих пор полностью полагалось на российский газ.
• Контракт с Молдовой истек в конце сентября, после чего «Газпром» повысил цену и сократил поставки, когда Молдова отказалась платить.
• Правительство объявило чрезвычайное положение, заявило, что будет вести переговоры о новом контракте только в том случае, если «Газпром» снизит цену, и лихорадочно искало других поставщиков, в том числе заключив на этой неделе относительно небольшую сделку с польской фирмой.

Уменьшить масштаб: Энергетический кризис вызван множеством причин, которые не имеют ничего общего с Россией.

• Поставка прекращена из-за холодной зимы, за которой последовало жаркое лето.
• Добыча газа в ЕС давно снижается, а возобновляемые источники энергии пострадали отчасти из-за слабых ветров.
  

  No related posts.