С Сергеем Я., 14-летним мальчишкой из Кемеровской области, столица так и поступила. В декабре прошлого года за ним в детдом приехала москвичка Мария А..
«Увидела телерепортаж о подростке-сироте, мечтающем стать музыкантом, – вспоминает Мария. – И зацепило. Ходила с одними и теми же мыслями несколько дней. Я сама музыкант. У меня двое детей: большому – 12, маленькому – 3. Всё обдумала, взвесила и решила: еду».
1 декабря распоряжением управления образования Кемерово Мария А. была назначена Сережиным опекуном. На возмездной, как сейчас уточняют московские чиновники, основе – по закону женщине полагаются выплаты на содержание ребенка.
5 декабря, вернувшись домой – в столицу, Мария подала документы Сергея на оформление регистрации по месту пребывания, 8 декабря его поставили на учет в органах опеки. Тогда же москвичка, как полагается, отнесла в отдел социальной защиты населения района Южное Бутово заявление о назначении денежных средств на мальчика.
Сережу приняли в кадетский музыкальный корпус, в класс духовых инструментов. Парень был счастлив – ему несказанно повезло. В Машиной семье он стал старшим ребенком.
«Не имеете права»
Органы опеки проверяли условия, в которых живет Сережка лишь однажды – 11 декабря. В январе инспекторы им не интересовались, зато чиновники отдела соцзащиты сообщили Марии, что выплат на содержание ее подопечного не будет.
«Выяснилось, что 31 декабря нам отказали в назначении денежных средств. Но это же не взрослого человека, а ребенка лишили помощи, – говорит женщина. – Мне посоветовали обратиться в прокуратуру. Так я и сделала. Вслед за жалобой, 9 февраля, органы соцзащиты распорядились снять Сергея с учета».
Цитируем документ отдела социальной защиты района Южное Бутово:
«Учитывая, что местом жительства несовершеннолетнего Сергея Я. является город Кемерово, детский дом №2, и принимая во внимание, что учет граждан, находящихся под опекой, осуществляется по месту жительства детей, а город Москва не является местом жительства Сергея Я., распоряжаемся: 1) снять Сергея Я. с учета, 2) направить его личное дело в Управление образования города Кемерово для постановки на учет и осуществления контроля».
12 февраля Мария получила официальное уведомление: документы ее подопечного вернулись в Кемерово. Свое послание государственные служащие заключили словами: «Вы как законный представитель несовершеннолетнего обязаны защищать права и интересы ребенка». Любопытно, каким образом?
17 февраля переписка вышла на другой уровень – к дискуссии присоединился Департамент труда и социальной защиты населения Москвы. Одно из положений трехстраничного опуса не смогли расшифровать ни Мария, ни мы с юристами:
«Вместе с тем, в целях недопущения прав несовершеннолетнего, отделу социальной защиты населения Южное Бутово поручено проработать вопрос назначения денежных средств на содержание несовершеннолетнего в порядке и размере, установленном в городе Москва».
Дорогие читатели, переведите кто-нибудь! Пропускаем чиновничью оговорку по Фрейду о недопущении прав ребенка, сфокусируемся на московском порядке назначения и размере денежных средств. Как это понять? Сережу, сосланного обратно в кемеровский детдом, регионалы будут содержать по столичным нормативам? Или как?
Городской департамент труда и социальной защиты не оставил мальчика в Москве, он одобрил действия подчиненных из районного отдела. Сейчас подросток находится в столице, а его документы – в Кемерово.
«Никуда я Сережу не отпущу. Он останется здесь, с нами, он член семьи. Будем судиться с органами опеки и соцзащиты, если потребуется, – готовится к худшему Мария А.. – Уже консультировались с адвокатами. Они в шоке – чиновники опираются на московские правовые акты, противоречащие Гражданскому и Семейному Кодексам РФ, Конституции России»…
«Впредь на помощь не надейтесь»
Москвичка Светлана Строганова недавно стала опекуном 5-летней девочки Оли из Оренбургской области. Ребенок – инвалид. Тут и ДЦП, и гидроцефалия, – длинный список. Малышка 3,5 года не вставала с кровати. Она нуждается в качественной медицинской помощи, но кому в регионе по силам такие расходы на врачей, медикаменты, реабилитацию? Оренбуржцы, в среднем, зарабатывают 23 тысячи рублей в месяц, опекунам и попечителям область дает на содержание детей по 5,5 тысяч рублей в месяц (для сравнения: столичные выплаты опекунам – 20-25 тысяч).
«В Москве другие условия и возможности, – убеждена Светлана Строганова, – а в регионах даже здоровых деток не всегда берут в семьи. Знаю, каково людям в провинции. Видела, как живут сироты. Ребят с инвалидностью в нашей стране усыновляют редко, обычно перебрасывают их из интерната в интернат. Хотела помочь. У меня уже есть опыт – первого ребенка, Растислава, взяла в тверском детском доме».
Столичные органы опеки поставили оренбургскую малышку на учет, заключили со Светланой договор, назначили выплаты на содержание Оли. Но только на год. В возмездной опеке Растислава чиновники отказали. Приемную маму предупредили: правительство Москвы изменило правовую базу, город больше не сможет тратить средства на иногородних детей, в 2022 году людям придется растить их и реабилитировать за свой счет.
«Мой случай не исключительный. Сотрудники отделов социальной защиты пока в устной, но довольно резкой форме общаются с женщинами, взявшими детей из регионов, – рассказывает Светлана Строганова. – Дело в том, что в декабре 2015 правительство Москвы приняло постановление № 932-ПП. До него основным требованием к родителям, заключающим договор о приемной семье, было наличие у них постоянной регистрации в столице. По новому документу московская «прописка» должна быть и у взрослых, и у детей-сирот».
Если бы проблема замыкалась на одном постановлении, можно было бы рассуждать о бюрократическом ляпе. Дескать, недосмотрели и поэтому внесли в документ условие о столичной «прописке» детей. Но есть еще Закон Москвы №87 «О порядке и размере выплаты денежных средств на содержание детей, находящихся под опекой (попечительством)», датированный 2004 годом. В нем тоже говорится, что денежные средства «назначаются детям, местом жительства которых является Москва». И тоже с условием постоянной регистрации в Москве.
Раньше органы соцзащиты не обращали на эти строчки внимания, а в 2022-ом они стали основанием для отказов в возмездной опеке. Приемным семьям чиновники указывают на постановление №932-ПП, опекунам – на закон №87.
«Нынешние скандалы – пробные шары»
Пока мы не заблудились в постановлениях и законах, обратимся за комментарием к юристу. Что думает о московском делении сирот на своих и чужих известный адвокат, специалист по семейному праву, ювенальной юстиции и защите прав детей Антон Жаров?
Восстановление понятия «прописки» в отношении опекунов и приемных родителей не газетная утка, – расстраивает нас Жаров:
«Чиновники используют определение «место жительства» из того закона, из которого им удобно его выхватывать. Мне кажется, нынешние скандалы – пробные шары. В данный момент деньги в городском бюджете есть, но завтра они могут закончиться, поэтому Москва ищет способы сэкономить.
Она наступает на старые грабли – в 1998-1999 годах при Юрии Лужкове был недолгий период, когда для регистрации по месту жительства надо было платить денежные сборы на развитие инфраструктуры столицы. И позднее предпринимались попытки ограничить права граждан регистрацией по месту жительства.
Все эксперименты были о похоронены в Верховном и Конституционном судах. В законе «О праве граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» есть положение о том, что прописка не может быть препятствием для реализации прав и свобод граждан.
Что сегодня делает Москва? Она занимается законотворчеством в той сфере, в которую не имеет права вмешиваться. Вопросы попечительства и семейного права относятся к вопросам федерального значения. По федеральным законам, любой ребенок, находящийся под опекой (попечительством), должен получать от государства выплаты. Субъекты федерации, в том числе Москва, могут устанавливать порядок выплат и их размеры.
Столица сейчас устанавливает не порядок и не размеры, она занялась назначением выплат, не имея на это права. Как ее занесло на поле федерального законодательства? Принимает акты, фактически отменяющие федеральные законы, требует от приемных родителей больше, чем дозволено регионам.
Где в столичных документах логика? Вчера ребенок-сирота находился в детдоме и мог получать деньги от государства на свое содержание, сейчас его передали в семью, и он уже ничего не получает, потому что не прописан в Москве. Это абсолютная дискриминация по признаку рождения. Она запрещена Конституцией.
Место жительства ребёнка, находящегося под опекой, – это место жительства его опекуна. Читайте Гражданский Кодекс РФ.
Москва экономит деньги? А меня не волнует состояние столичного бюджета. Не потратились бы на снос ларьков и павильонов, глядишь, не надо было бы экономить на детях. Оказавшиеся в Москве сироты ни в чем не виноваты. Их не должно тревожить, что у чиновников есть своеобразное представление о «куда-то понаехавших».
Столица печется о судьбе воспитанников московских детдомов? Тогда пусть думает, что она делает для их семейного устройства. В ней за три недели нужно записываться в региональный банк данных? Чиновники принимают людей два раза в неделю? Выясняйте, что именно не так. Если детям повезло или не повезло родиться, предположим, в Пермском крае, а потом повезло найти маму в Москве, то им ничего не должно мешать».
Что предлагают чиновники?
По свидетельству юристов, консультировавших нас при подготовке статьи, московские чиновники с января 2022 года предлагают приемным родителям оформлять безвозмездную опеку или постоянную регистрацию иногородних детей в квартирах опекунов. Но в последнем случае сироты в перспективе лишатся законного права на собственное жилье при достижении 18 лет. И что дальше? Представьте, с какими трудностями столкнутся семьи, в которых воспитываются от 2 до 7 приемных детей.
А, между прочим, никто и ничто не заставляет Москву выделять квартиры иногородним детям, когда они повзрослеют. Жилье ребята будут получать по месту постоянной регистрации. Тогда что беспокоит столичных чиновников? Расходы на содержание бывших воспитанников детдомов?
Галина Семья
«Правительство Москвы можно понять, – высказывает свое мнение доктор психологических наук, член Координационного совета при президенте РФ по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей Галина Семья. – Его задача – найти родителей, в первую очередь, для московских сирот.
Если жители столицы будут брать под опеку ребят преимущественно из других регионов, то с кем останутся дети из местных детдомов? И я могу понять претензии приемных родителей. Проблему надо решать сообща».
По официальной статистике, в московских детдомах сегодня находятся 2473 ребенка – на 2 тысячи меньше, чем в 2010-ом. За последние годы количество сирот, взятых на воспитание в приемные семьи, увеличилось на 42%, их уже более 18 тысяч.
Кстати, с января 2022-го правительство Москвы увеличило суммы выплат приемным родителям. Одной рукой оно дает им деньги, другой – «сортирует» подопечных.
«На самом деле это прогнозирумый процесс. И связан он с тем, что практически всех детей из московских детдомов разобрали и здоровых ребят там практически не осталось. А жители Москвы хотят взять здоровых, – выдвигает свою версию эксперт по социальному сиротству, многодетный отец Александр Гезалов. – Поэтому они берут детей из регионов.
Естественно, финансовая ситуация в стране привела к тому, что бюджет Москвы не сможет потянуть все приемные семьи, учитывая, что выплаты в столице в разы выше, чем в регионах. Видимо, нужно пересматривать федеральное законодательство, чтобы не ущемлять права приемных семей вне регионального контекста. Как помощник депутата Госдумы РФ Ольги Баталиной я буду обращаться к парламентариям с этим вопросом».
Александр Гезалов
«Москвичи выручали наших детей»
Руководители региональных ассоциаций приемных семей заочно спорят с Александром Гезаловым. Говорят, что москвичи приезжают в их города не потому, что хотят взять под опеку здоровых и крепких детей.
«Они чаще берут инвалидов. Совсем тяжелых, которым мы здесь не сможем обеспечить полноценный уход и качественное лечение. А как, если в моем городе опекуны получают по 5 тысяч рублей 50 копеек в месяц? Москвичи выручали наших ребят, – замечает в беседе председатель Челябинской ассоциации приемных родителей Ирина Ефимова. – Надо отдать им должное. Не знаю, почему их упрекают в нежелании брать безвозмездную опеку. А как они будут одновременно работать и ухаживать за 2-3 детьми?
Скажу вам откровенно: я и сама не отважилась бы усыновить или безвозмездно опекать сирот. У меня семь приемных детей, пятеро из них – инвалиды. Славные ребята, умнички. Но как мы с ними жили бы без помощи?
На содержание одного ребенка в интернате государство тратит более 500 тысяч рублей в год. Только в Челябинской области 58 детских домов. Малышей усыновляют, инвалидов и подростков побаиваются брать — велика нагрузка. До января к нам друг за другом ехали москвичи и иногда северяне. Теперь москвичей нет. Произошел заметный отток. Из-за новых столичных законов и правил. Зачем их придумали? Регионам от них лучше не станет, да и Москве, наверное. Многие жалуются.
Есть еще такой момент… Столица на хочет тратить средства на «чужих», а регионы и на своих. Властям проще оставить детей в интернатах, потому что учреждения финансируются из федерального бюджета, а опекунам и приемным родителям надо платить из областного, краевого, республиканского. Чиновники будут искать разные лазейки и, помяните мое слово, найдут».
«К нам в Рязань до января тоже приезжали из первопрестольной. Неплохие люди. Брали и здоровых, и ребятишек с особенностями развития, – продолжает тему руководитель Рязанской ассоциации приемных родителей Юрий Змейков. – Многим эти ваши московские заморочки помешали оформить опеку над провинциальными детьми. Местные приемные семьи больше всего боятся, что регионы начнут повторять за столицей. Такое бывает: ваши что-нибудь накрутят-навертят, а остальные копируют».
«Зачем искать формальные поводы для отказа?»
«Если у человека есть желание взять ребенка, то органы опеки обязаны рассмотреть и удовлетворить его заявление, если нет серьезных причин для отказа. Не нужно искать формальные поводы, – считает воронежский журналист, отец двух приемных детей Алексей Буйло. – И я когда-то забирал ребенка из регионального детдома, перевозил своего Сашку из Анапы в Воронеж.
Какая разница: где опекуны находят детей? Важно, куда ребята попадают, к кому. Сейчас в России активно поддерживают приемных родителей – в стране взят курс на активное семейное устройство детей-сирот. Москвичи, как наиболее обеспеченные люди, чаще всего ездят за детьми в регионы – вплоть до Дальнего Востока. И хорошо. Они помогают бороться с сиротством.
Я так понимаю, московские власти не хотят взваливать на себя обязанности по обеспечению «чужих» детей не только на период опеки, но и после ее окончания (как вариант: ставить их в очередь на жилье). Но и в этом случае можно действовать цивилизованно».
«Давайте исходить из интересов детей. Где им будет лучше? Какие условия им смогут создать московские опекуны? Станут ли их брать в семьи жители регионов?» – спрашивает председатель Совета представителей общественных объединений семей, воспитывающих детей, оставшихся без попечения родителей, при Минобрнауки РФ Наталья Городиская.
«До переезда в Помосковье я жила в Пензенской области и как приемная мама пяти детей получала небольшие деньги – по 3300 рублей на ребенка. Сейчас суммы подросли, но они по-прежнему ощутимо меньше московских выплат. В столице мощная материальная поддержка. Это прекрасно. Можно целиком посвятить себя детям, не влезая в долги. Если чиновники подталкивают приемных родителей к усыновлению, они совершают ошибку. Кто и как будет, например, усыновлять подростков? Нужны опыт, знание психологии. Московские чиновники своими законами причесали всех под одну гребенку, а нужен индивидуальный подход».