В ГОСТЯХ: Юлия Латынина обозреватель «Эха Москвы»
ВЕДУЩИЕ: Владимир Роменский, Тимур Олевский

Т. Олевский― Юлия, я выражаю вам соболезнования. Вы знали, в отличие от нас, Каху Бендукидзе близко, вы с ним работали.

Ю. Латынина― Да. Я не могу сказать, что я с ним работала. Но я его действительно очень хорошо знала. И это был для меня один из тех людей, которые научили меня думать так, как я думаю сейчас. Это бесспорно, да. Для многих либертарианцев, для многих интеллектуалов России это интеллектуальный гуру. Это человек, который думал потрясающе. Я думаю, что в России есть более хитрые или более удачливые бизнесмены, но в России не было более интеллектуально продвинутых рыночных бизнесменов.

Т. Олевский― Россия потеряла, когда он ушел из российского бизнеса в Грузию?

Ю. Латынина― Бизнес, на самом деле, не очень много потерял, потому что, конечно, Каха был олигарх, но все равно олигарх-light. Кстати, его же вынудили продать бизнес в России. Российская экономика потеряла очень много, потому что надо понимать, что Каха не просто проводил рыночные реформы в Грузии. Он создал идею со стеклом. Очень хорошо я помню его рассказ. Это не только его рассказ. Когда Саакашвили пришел к власти, он, как Пиночет, хотел чего-то хорошего, но не знал чего. И вот первая конференция, на которой обсуждались пути развития Грузии, и там премьер-министр читает доклад, в котором написано, что надо заботиться, поощрять, развивать – вот вся эта такая муть, которую сейчас можно услышать.

В. Роменский― Постоянно мы слышим эти слова от политиков.

Ю. Латынина― Да. После этого Саакашвили спрашивает Каху: Каха, как вам это понравилось? Каха говорит: если честно, то это полная фигня. А что надо сделать, спрашивает Саакашвили? – А если правильно, то надо продать все, кроме совести, отвечает Каха. Вот в Грузии начались эти гигантские масштабные реформы, которые еще очень трудно было осуществить, сточки зрения преодоления сопротивления среды. И я прекрасно помню, как мне Каха рассказывал, как они продавали свой первый объект. Это была гостиница в Батуми, которая была одной из резиденций Абашидзе. Я в этой гостинице была при Абашидзе. То есть надо понимать, что тогда Батуми было какое-то совершено ужасное место, где по набережной гуляли НРЗБ с автоматами, стоял там же бюст Абашидзе. Но не его, а деда. А набережная кончалась через 4 метра свалкой, от которой воняло. А сейчас Батуми просто город-конфетка.

Вот они стали продавать первую гостиницы, и что произошло? Первый пришел покойный Бадри Патаркацишвили. И говорит: слушайте, что вы в такое время, когда государство, когда у бизнесменов денег нет, а государство у них еще вымогает деньги за гостиницу. Давайте, я готов вам помочь, я готов бесплатно взять управление, привести в порядок. Ну а потом, может быть, когда-нибудь продадите. Каха не пошел. Они проводят конкурс вместе с Жвания, с человеком, которого они знали, который, скорее всего, выиграл бы конкурс. Он его и выиграл, просто потому, что он предлагал больше всего денег, разворачивается в тот момент, когда должен доехать несколько километров до конкурса, разворачивается, звонит Кахе и говорит: что вы меня за идиота держите, я в этом не буду участвовать. Каха говорит: в чем дело? А этот человек отвечает: понимаете, мне позвонил Бадри Патаркацишвили, сказал, что на самом деле конкурс давно решен, что он с вами договорился, гостиницу отдают ему, а чего вы меня за идиота держите. Каха говорит: да нет, не было такого. Естественно, проводится конкурс, выигрывает этот человек, потому что он дал самые большие деньги на тот момент. Потом – смешные для Грузии деньги: это было 3 млн. Потом в Грузии недвижимость стоила буквально через несколько лет гораздо дороже. И надо понять вот это сопротивление среды, которое, например, заработало… Почему Бадри Патаркацишвили ненавидел это правительство? Потому что оно не давало ему любить себя, скажем так, дружить с ним. А с точки зрения Бадри, все, кто не брал у него деньги, все, кто не дружил с ним, были его враги.

Т. Олевский― Две цитаты, позвольте, я прочитаю из Кахи Бендукидзе. О грузинской экономике и украинском правительстве. Это, мне кажется, мост, который важно перекинуть. О грузинской экономик он говорил: « А если серьёзно, то рано или поздно в Грузии произойдет смена власти, кроме самых радикальных вариантах, о которых не хотелось бы даже думать. Я буду здесь. И буду продолжать заниматься тем, чем занимался до сих пор. А именно: развеивать вредные мифы о том, как устроена экономика, и бороться за то, чтобы она была устроена правильно». А про украинское правительство говорил Каха вот что: «У пациента оторвана голова, возле кровати лужа крови. Что же делают родственники? Они волнуются о том, что подумают соседи».

В. Роменский― Это, причем, был комментарий, насколько я понимаю…

Т. Олевский― … совсем недавний. Юля, как вы думаете, Кахе поставят памятник в Грузии во время нашей с вами жизни, быстро, или нет? Как вам кажется?

Ю. Латынина― Во-первых, я надеюсь, что поставят. Но понимаете, я думаю, что, на самом деле, это его и убило. Хотя понятно, что здоровье у него было не лучшее. Достаточно посмотреть на его вес. Но вот то, что убило его физически, а меня, например, убило морально, потому что очень много интеллектуалов в России смотрели на Грузию и думали: вот как надо делать, посмотрите, какой фантастический рывок сделала страна. В течение нескольких лет она перешла из чудовищного болота, в котором правят воры в законе, которым от всего можно отмотаться, она сверкающая, новенькая, в лучшие европейские государства перешла, с совершенно фантастической полицией, с совершенно свободным бизнес-климатом, с легкостью ведения бизнеса. И вдруг оказалось на выборах, что грузинскому избирателю это все не нужно. И он проголосовал за какого-то экс-советского миллиардера, который всем в своем селе дал стиральную машину. Знаете, где-то на Уолл-стрит было сказано: научи человека ловить рыбу, и он снова проголосует за тех, кто даст ему рыбу, обещает ему эту рыбу. И люди проголосовали. Все равно. Им дали в руки удочку, научили ловить рыбу, показали пруд. А люди проголосовали все равно за тех, кто сказал: мы дадим вам эту рыбу. Причем, основываясь на чудовищной, какой-то невероятной геббельсовской лжи относительно правительства Саакаашвили. Они упрекали правительство Саакашвили в коррупции… Это такие вещи, когда они происходят у нас на государственном ТВ, можно сказать, что людям промывают мозги.

Но когда то, что говорила оппозиция Грузии без помощи всякого государственного ТВ, и когда вот эта картина мира и картина заговора победила на выборах, я думаю, для Кахи это был страшный удар, потому что вдруг оказалось, что те вещи, которые требует экономика – она требует абсолютной прозрачности – именно в демократической стране, именно там, где голосует большинство. А оказывается политика требует совершенно другого. Политика требует, чтобы вокруг тебя было кольцо мафиози, которые будут сосать деньги из экономики. Но ты будешь их опорой, и они будут твоей опорой. И они будут запугивать, потому что они могут выжить только в таком климате. То есть для политики надо окружать себя кольцом коррумпированных друзей, которые потом дальше коррумпируют и врут народу. Для политики нужно строить мафиозную систему, особенно в бедном государстве.

В. Роменский― На какой-то же период все-таки получилось? Я лишь еще раз хотел заострить внимание на том, что то, что у Грузии получилось,. Это большая заслуга именно Кахи Бендукидзе. Сегодня этого человека не стало. У него было очень много друзей.

Ю. Латынина― Это не просто большая заслуга. Это заслуга трех человек: Бендукидзе, Саакашвили и, конечно, министра внутренних дел Вано Мерабишвили. Но Бендукидзе в этой троице был абсолютным интеллектуальным лидером.

Источник: http://www.echo.msk.ru/programs/razvorot-morning/1436978-echo/